Меню сайта
Классы техники
облако тегов
Приветствую Вас, Гость
Помощь проекту
Яндекс кошелек 41001459866436
Web Money R393469303289
Поиск статей
Друзья сайта
Статистика
время жизни сайта
| Главная » Статьи » Россия/СССР » Авиация Второй Мировой войны |
Пе-2 в бою
|
«ПЕШКИ» В БОЮ  В начале войны советская разведывательная авиация имела на вооружении, главным образом, устаревшие самолеты СБ, Р-5, Р-2, а также оказавшиеся малоудачными Як-2 и Як-4. К началу августа 1941 г. свыше 80% самолетов-разведчиков были потеряны в боях, а остальные не могли успешно действовать в условиях господства в воздухе немецких истребителей.  Между тем, командование Красной Армии остро нуждалось в информации о том, что происходило по ту сторону фронта. В качестве наиболее предпочтительного кандидата на роль воздушного разведчика Пе-2 в то время оказался вне конкуренции: он имел достаточно высокую скорость, мог нести необходимое фотооборудование, был относительно неплохо вооружен и живуч. Дополнительным достоинством считалось наличие трех членов экипажа, из которых двое могли вести визуальную разведку в ходе всего полета.На первых порах в качестве разведчика использовался серийный бомбардировщик, оборудованный штатным фотоаппаратом АФА-Б. С августа 1941 г. параллельно с бомбардировщиками на заводе №22 был запущен в серию специальный разведывательный вариант, именовавшийся "Пе-2-разведчик". Среднемесячный темп выпуска таких машин в годы войны составлял 15-20 единиц, т.е. 7-10 % от общего числа построенных. Обычно разведчиками являлись головные самолеты серии, которым уделялось особое внимание. Разведывательные Пе-2 делались на базе разных серий и поэтому имели их многие характерные признаки: различное вооружение, аэродинамические улучшения, тип моторов и так далее. Но были у них и общие черты. На разведчиках заводского изготовления (переоборудование бомбардировщиков в разведчики производилось и непосредственно в частях, но там оно обычно сводилось к установке дополнительных фотоаппаратов) отсутствовали тормозные решетки, на них в основном ставили моторы М-105РА, отделка самолетов была более тщательной, иногда полировали крыло до 1/3 хорды. Летные данные таких машин были несколько выше, чем у обычных бомбардировщиков той же серии, а порой даже превышали показатели опытных самолетов. Однако в периоды, когда снабжение завода №22 листовым алюминием и профилями ухудшалось, скорость "пешек"-разведчиков падала до "неприличной" величины. Так, в ноябре 1942 г. в НИИ ВВС проходил испытания очередной Пе-2 (заводской №5/129) в варианте разведчика, который даже без наружных подвесок сумел разогнаться только до 492 км/ч на расчетной высоте 4700 м. Разведчики, как правило, имели увеличенный запас горючего, например, за счет дополнительного бака в бомбоотсеке, но чаще применяли подвесные сбрасываемые баки.  Два сигарообразных бака подвешивались на замках подфюзеляжных бомбодержателей. Изготовлялись баки из обработанного особым образом и застывшего раствора сульфатной крафт-целлюлозы, промазанного казеиновым клеем. Фактически они были бумажными. Для жесткости внутри бака устанавливались фанерные перегородки-шпангоуты с вырезами. В такой бак можно было залить 335 л бензина, но обычно заливали не более 290 л.Самолет с подвесными баками мог выполнять те же маневры, что и обычный, за исключением пикирования, при котором баки могли помяться или даже совсем оторваться. Подвеска баков снижала максимальную скорость горизонтального полета на 30...35 км/час, а потолок на 300...400 м, при этом удлинялся разбег и ухудшалась скороподъемность, зато радиус действия увеличивался с 450 км до 625...650 км. После использования баки сбрасывались. Разведчики с подвесными баками выпускались с августа 1942 г., когда по постановлению ГКО переоборудовали 30 Пе-2 и Пе-3. В дальнейшем промышленность обязывалась сдавать ежемесячно 50 Пе-2 и 10 Пе-3 в подобном исполнении. Спецоборудование разведчика несколько отличалось от оборудования бомбардировщика Пе-2. В первую очередь надо сказать об автомате курса АК -1 — гироскопическом приборе, стабилизирующем самолет относительно вертикальной оси путем воздействия на руль поворота. АК-1 обеспечивал выдерживание курса с точностью 1-2°, разгружая внимание пилота. Автомат мог также производить заданные развороты, для чего у летчика и штурмана имелись специальные органы управления (краны пневмосистемы). АК-1 стоял под сиденьем пилота и имел связь с тягами руля. Разведчики имели также перекомпонованную (в связи с установкой АК-1) приборную доску и небольшие изменения в электрооборудовании. Автомат пикирования снимали. В конце 1941 г.-начале 1942 г. только на разведчиках ставили радиокомпас РПК-2. Иногда на фронте усовершенствовали радиооборудование, обеспечивая через СПУ всем членам экипажа радиотелефонную связь с командным пунктом для оперативной передачи информации. Но, конечно, главным отличием разведчика было хорошее оснащение фотоаппаратурой.  На первых порах кроме обычной для бомбардировщика камеры АФА-Б в кабине стрелка-радиста на разведывательных Пе-2, как правило, монтировались два больших плановых аппарата АФА-1 в бомбоотсеке. Они имели два типа объективов — с фокусными расстояниями 30 и 50 см. На самолете могли стоять два одинаковых или два различных аппарата. При установке АФА-1 створки бомбоотсека заменялись новыми, более выпуклыми и имеющими вырезы для объективов. Управлял работой АФА-1 штурман. Вместо АФА-Б можно было поставить специальную фотокамеру для ночной съемки НАФА-19. Затвор аппарата срабатывал по сигналу фотоэлемента, находившегося за прозрачным лючком в задней части самолета и фиксировавшего вспышку осветительной бомбы ФОТАБ. При ночной съемке на Пе-2 подвешивали 6-8 фотобомб ФОТАБ-50-35.Кроме того, у радиста имелся ручной фотоаппарат АФА-27Т-1 для перспективной съемки через остекление кабины. В походном положении он лежал в специальном ящике на левом борту. С 1942 г. в строевые части стали поступать аппараты АФА-3С или американские камеры, получаемые по ленд-лизу. С целью увеличения площади фотографируемой за один заход местности иногда прибегали к установке сдвоенных камер. Делали и оригинальные установки, например, качающиеся, вдвое увеличивавшие ширину снимаемой полосы местности. Специальный обтекатель, прикрывающий объектив, позволил смонтировать на "пешке" громоздкую камеру АФА-33 с фокусным расстоянием 1 м. В 72-м орап для съемок Берлина подготовили специальный Пе-2 с местом для четвертого члена экипажа и четырьмя дополнительными аппаратами. Снимки, сделанные с него 7 апреля 1945 г. В.А. Теминым, обошли газеты всего мира. Оборудованный фототехникой вариант имелся и у истребителя Пе-3 (иногда его называли Пе-3Р или Пе-3Ф). Следует отметить, что экипажи разведывательной авиации отдавали предпочтение именно Пе-3, имевшему несколько больший радиус действия и вооруженному пушкой. На этой машине фотоаппараты размещались не в бомбоотсеке (занятом дополнительным бензобаком), а в хвостовой части фюзеляжа. Одной из первых получила на вооружение разведывательные Пе-2 созданная в июле 1941 г. 38-я разведэскадрилья ВВС Западного фронта. Осенью 1941 г. "пешками" оснастили 2-й и частично 1-й апр (авиационный полк разведчиков) Главного командования КА, а также 7 отдельных разведывательных эскадрилий. В 1942 г. каждая воздушная армия получила по разведэскадрилье; большинство из них развернулись в отдельные разведывательные авиаполки (орап) в конце года. Ставка ВГК начиная с апреля 1942 г. обеспечивалась разведывательной информацией, поступавшей от трех специализированных полков (иногда их называли "дивизией разведчиков ВГК", хотя все полки считались отдельными). В конце 1944 г. таких полков стало четыре. В разное время "пешки" составляли от 50 до 90 % их самолетного парка и являли собой, фактически, становой хребет разведывательной авиации в той же мере, в какой бомбардировщики Пе-2 были основой фронтовой бомбардировочной авиации. Роль разведывательных авиационных частей в проведении различных операций Красной Армии очень велика.  Например, перед началом контрнаступления под Сталинградом авиационная фоторазведка сумела подготовить и размножить подробнейшую фотосхему расположения войск противника, на которой были нанесены несколько тысяч объектов — пулеметных точек, дотов и дзотов, минометных и артиллерийских позиций, танков в окопах и пр. Только один экипаж майора П. Гаврилова из 99-го гв. орап за 10 дней до начала Курской битвы за 20 вылетов отснял площадь в 625 км2.В целом Пе-2 как разведчик показал высокую эффективность и живучесть. Например, в 3-й воздушной армии в 1943 г. один разведчик теряли на 82,5 самолета-вылета, что является достаточно неплохим показателем. Причем их основным противником были немецкие истребители, поскольку огонь зенитной артиллерии был почти не опасен для одиночного самолета, свободного в маневре. Разведчики, как правило, старались уклониться от боя с истребителями противника. В большинстве случаев применяя оружие и маневр, Пе-2 уходил от перехвата одиночным "мессершмиттом" или "фокке-вульфом", но если его атаковали несколько врагов, шансы на спасение были невелики. Разведывательные Пе-2 состояли на вооружении наших ВВС до того же времени, что и бомбардировщики. После войны их быстро вытеснили более совершенные Ту-2Р. Война началась К моменту нападения Германии на СССР в пяти приграничных военных округах имелось в наличии 180 Пе-2 из 391, числившегося в строю. А всего к 22 июня заводы успели выпустить 490 новых пикировщиков.  В масштабах советских ВВС — совсем немного. Следует учесть, что перед войной на Пе-2 начали переходить около 60 полков, а пятиэскадрильный бомбардировочный полк того времени имел по штату более 60 боевых самолетов. Поэтому в большинство полков успели попасть лишь отдельные «пешки». Устаревшие СБ составляли около 70% всего парка фронтовой бомбардировочной авиации. Лишь два полка успели укомплектовать самолетами Пе-2 полностью или почти полностью — уже упоминавшиеся 48-й и 95-й бап. В морской авиации их было еще меньше. Всего 10 машин этого типа имелось на 22 июня в ее боевом составе: по пять единиц на Черном море и Балтике, и еще три находились в морских авиаучилищах.Пе-2 первых серий были еще очень «сырыми». Не была отработана система заполнения бензобаков нейтральным газом, отмечались другие конструктивные недоработки. Самолеты поступали в строевые полки часто в небоеспособном состоянии; многие из них не были полностью укомплектованы и не имели запасных частей; дефекты устранялись непосредственно на аэродромах заводскими бригадами. Оружие пристреливалось непосредственно в авиаполках. К сожалению, к началу войны Пе-2 не успели пройти ни эксплуатационных, ни войсковых испытаний, приказ об организации которых командование ВВС отдало только в апреле 1941 г. Еще хуже обстояло дело с переучиванием летного состава. Если в целом по ВВС около 10% всего летного состава строевых частей успело переучиться на новую технику, то в бомбардировочной авиации — вдвое меньше. Принятые программы переподготовки упростили до предела. Экипажи не обучались применению Пе-2 с пикирования, их не готовили летать в сложных метеоусловиях. Лишь отдельные командиры могли работать на «пешках» на высотах до 7000 м. Неудивительно, что самолеты Петлякова не продемонстрировали в первый день войны высокой активности, хотя и смогли заявить о себе. Шестерка Пе-2 вместе с 11 СБ из 5-го бап, которым командовал полковник Ф.П. Котляр, вылетела с аэродрома Кулевча (около Аккермана, Одесский ВО) для поражения важных мостов через Прут в районах Ясс и Галаца. По донесениям экипажей, отмечались прямые попадания в Галацкий мост. Очевидно, что этот налет, один из первых ответных ударов ВВС КА, оказался совершенно неожиданным для румыно-германского командования: ни одна из «пешек» не была сбита. Среди всех приграничных округов наибольшее количество Пе-2 имелось в Киевском ОВО, причем большинство из полученных 74 машин попали в 48-й бап. Существенно, что этот полк не только принял, но и успел неплохо освоить машину: из 64 экипажей 53 летали на «петляковых».  Весной 1941 г. часть во главе с подполковником Забелиным покинула «зимние квартиры» под Изяславом (западнее Житомира), после чего 34 Пе-2 и семь СБ перелетели в лагерь у Коськова, откуда начали боевую работу. Важно отметить, что значительная часть личного состава, как отмечалось в одном из документов, «боевая, летает днем и ночью» (имелось в виду освоение СБ в роли ночного бомбардировщика. — Прим. авт.). Укажем, что некоторые офицеры принимали участие в боях на Халхин-Голе и в Финляндии, а 12 экипажей еще осенью 1938 г. ждали приказа начать боевые действия против Германии после аннексии Судетов.Силами обстоятельств полк был разделен: на второй день войны по приказу командующего ВВС ЮЗФ 15 экипажей во главе с Героем Советского Союза майором В.В. Шаровым убыли в Москву за новыми самолетами Пе-2 и обратно уже не вернулись, перейдя потом в другую часть. Из оставшихся был выделен личный состав для формирования 260-го бап, а сохранившееся «ядро» 48-го бап в период с 22 июня по 17 июля выполнило 445 боевых вылетов. К концу указанного срока все самолеты полка были потеряны, но меткие бомбардировочные удары по врагу в районах Дубно и Ровно способствовали приостановке продвижения неприятельских моторизованных колонн, позволили эвакуировать из-под Острога огромные склады материального имущества. Кроме того, штурманы и стрелки сбили 10 неприятельских истребителей. Как правило, применялись фугасные авиабомбы ФАБ-100, а при использовании ФАБ-50 или ЗАБ-50 загрузка бомболюков самолета не превышала 300 кг, поскольку наружные бомбодержатели не использовались.  Вероятно, это объяснялось стремлением сохранить хорошую аэродинамику и, как следствие, высокую максимальную скорость машины. Необычный для тех дней случай произошел 25 июня: все 16 Пе-2 благополучно вернулись из района Бродов, сбив оборонительным огнем три вражеских истребителя. В этих и других боевых вылетах особенно отличились комэски Герой Советского Союза майор М.И. Мартынов и капитан H.A. Сдобнов.Из отчета ВВС ЮЗФ известно, что на третий день войны в 48-м бап 17-й авиадивизии осталось 22 исправных Пе-2. Отмечая, что именно этот полк наиболее интенсивно применял самолеты Петлякова в июне 1941 г., штаб указывал и другие части, использовавшие «пешки» наряду с СБ и Ар-2: 13 машин имелось в 52-м бап 62-й авиадивизии, 9 машин — в 33-м бап 19-й авиадивизии, 3 машины — в 86-м бап 16-й авиадивизии (приведены данные на 24 июня 1941 г.). Из этого же документа следовало: за первые 22 дня боев потери ВВС фронта (с учетом пополнения группировки всего имелось 92 машины) составили 70 Пе-2 (23 сбиты «мессершмиттами», 7 — зенитками, 9 не вернулись с заданий по неизвестной причине, 7 были брошены или уничтожены своими на аэродромах при поспешном отходе, 13 подлежали списанию в результате вражеских авианалетов и 11 — вследствие аварий или катастроф). Главные события в начальный период войны происходили на Западном направлении. К вечеру 22 июня здесь не осталось ни одного исправного современного бомбардировщика. Например, 16-й бап на аэродроме Желудок во время первых же налетов вражеской авиации лишился 37 Пе-2. 39-й бап, базировавшийся в районе Пинска, также не успел поднять самолеты в воздух по тревоге — все его «пешки» сгорели. Лишь после переброски 24 и 25 июня частей 47-й сад из Орловского округа в состав ВВС ЗФ здесь начали действовать самолеты Пе-2 (девять машин имелось в составе 140-го бап).  По данным штаба фронта, 1 июля шестерка новых самолетов сбила оборонительным огнем в районе переправ у Бобруйска два «мессершмитта», а затем оторвалась от остальных двух преследователей.Достоверно известно, что ни один самолет Пе-2 не был сбит 22 июня германскими истребителями. Да и об их существовании немцы практически ничего не знали. Например, в «Памятке о Советской России», изданной в мае 1941 г. штабом 4-го воздушного флота, реальные силы ВВС Киевского ОВО, особенно бомбардировочные, значительно преуменьшались. В памятке имелось лишь упоминание о самолетах СБ, ТБ-3, и ДБ-3, а также о четырехмоторном ТБ-7. «От соединений русских бомбардировщиков можно ожидать внезапных налетов на скопления войск в глубоком тылу, маршевые колонны и аэродромы в прифронтовой полосе», — указывалось в немецком документе. Впервые успешно атаковав Пе-2 утром 24 июня в небе Украины, летчики эскадры JG3 определили их как «Потез-63». Любопытно, что таким образом иногда ошибочно идентифицировали также бомбардировщики A.C. Яковлева (Як-2 и Як-4). Только после того как вечером 26 июня коммондор майор Г. Лютцов сбил Пе-2 осмотрел место падения и сопоставил увиденное своими глазами с материалами допросов пленных советских летчиков, в германских сводках стали упоминаться сбитые «пешки». Первый боевой опыт В первые недели войны в историю Пе-2 было вписано немало славных страниц. Круп¬ной удачей, связанной с началом применения Пе-2 на южном фланге, был налет на Плоешти шестерки самолетов из 40-го полка ВВС Черноморского флота. После нескольких дней, затраченных на освоение только что полученных машин, подразделение под командованием капитана А.П. Цурцумия ушло на боевое задание. В результате удара было сожжено не менее четверти миллиона тонн нефтепродуктов; огненное море бушевало трое суток.  Румынское информационное агентство заявило, что Плоешти бомбило более сотни советских самолетов. Особенностью этого исключительно удачного удара, хотя и не обошедшегося без потерь (один Пе-2 был сбит, второй — подбит), можно считать то, что противник принял «пешки» за своих, а советские истребители и зенитчики — за врага.Действительно, силуэт «пешек» оказался похож на Bf 110 и отчасти на Do 17Z, также имевших двухкилевое оперение, и немецкие истребители далеко не всегда атаковали встреченные советские самолеты. Правда, бывало, что обстреливали и даже сбивали незнакомую машину свои. Эти прискорбные случаи продолжались даже после того, как Пе-2 стали на фронте массовыми машинами. Боевые возможности «петлякова» оценивались высоко, ведь этот быстроходный, достаточно маневренный и живучий самолет мог действовать днем в условиях превосходства противника в воздухе. «Пешки», особенно без бомб, имели неплохие шансы избежать перехвата, а в случае необходимости выдержать воздушный бой. Экипажи самолетов выпуска 13-й и последующих серий, вооруженные крупнокалиберными пулеметами, в ряде случаев весьма эффективно отражали атаки Bf 109 и Bf 110, вынуждая немецких летчиков держаться на почтительном расстоянии. В боевых условиях в ход шли все Пе-2, даже случайно оказывавшиеся под рукой. Осваивали их стремительно, иногда за 5—10 дней! Так, в июне 1941 г. под Минском «застряли» несколько Пе-2, не успевшие попасть в строевые полки. Их «прибрала к рукам» 13-я сад генерала Ф.П. Полынина. Самостоятельно освоив незнакомые машины, дивизия использовала их в боях в Белоруссии. Значительно возросло количество «пешек» после вступления в бой на Западном фронте хорошо подготовленного 95-го бап, располагавшего на 5 июля 47 машинами. К этой дате в составе ВВС ЗФ действовало уже 93 Пе-2 (всего имелось 503 боевых самолета, включая 347 бомбардировщиков). Эффективность боевой работы Пе-2 в начале войны оценивалась в 58-м сбап, действовавшем на северо-западном направлении. Специально созданная комиссия докладывала: «Общее мнение летного состава таково, что машина слишком сложна в технике пилотирования, особенно на взлете и посадке. Эксплуатация самолета требует летчиков выше средней квалификации, рядовой пилот овладевает ею с трудом. Все это вызывает очень настороженное отношение».  В этом полку также отметили несовершенство бронезашиты: по мнению экипажей, летчик был недостаточно защищен сбоку, а штурман и стрелок почти не прикрыты броней. Были высказаны и другие замечания.Ненадежность и сложность в эксплуатации механизма аварийного выпуска шасси часто вынуждала летчиков садиться «на брюхо» (после этого Пе-2 требовал длительного восстановительного ремонта). Оказалось, что наиболее уязвимым местом Пе-2 были непротектированные расходные бачки в мотогондолах. Противник быстро выявил эту «ахиллесову пяту» и легко зажигал Пе-2. Был даже случай, когда устаревший истребитель И-15 подобным образом поджег «пешку» над своим же аэродромом. Кроме того, легко воспламенялась перкалевая обшивка хвостового оперения. При попадании пуль и снарядов рули высоты быстро теряли свою эффективность. В то же время известны случаи удивительной живучести Пе-2. Так, самолет №16/16 получил 96 пробоин, причем оказались пробиты все бензобаки, но самолет не загорелся и дотянул до аэродрома. Важную роль в доводке Пе-2 до «эксплуатационных кондиций» сыграло создание 410-го бап особого назначения, сформированного из испытателей НИИ ВВС. Командовал полком полковник А.И. Кабанов, занимавший перед войной должность заместителя начальника института по летной части. Под его руководством в июле отрабатывалось бомбометание с пикирования. Часть сразу же включилась в боевые операции в сражении под Смоленском. Первый вылет полк совершил в полном составе (32 экипажа) на бомбежку переправ через Западную Двину. Противнику был нанесен большой урон. Но и полк заплатил дорого. С 5 по 28 июля 1941 г. его потери составили 33 самолета. Каждую третью машину потеряли не в воздушных боях: три «пешки» потерпели аварию, три были разбиты немецкими бомбами на аэродроме, две пришлось сжечь при отступлении, случились катастрофа и две аварии.  Остальные были сбиты истребителями и зенитками противника, сделав в среднем менее 11 самолето-вылетов. По мнению летного состава столь большие потери объяснялись отказами оружия, а также слабостью бронирования, прежде всего для штурмана и стрелка. Сумевший выпрыгнуть с парашютом из горящего самолета стрелок-радист Ратников писал: «Нет ничего ужаснее, когда видишь вплотную подошедшего врага, смотришь ему буквально в глаза и не можешь уничтожить из-за отказа оружия».В отчете 47-й сад указывалось на несовершенство огневой обороны Пе-2, высокую пожароопасность. Неприятель быстро определил слабые места «пешки» и изменил тактику атак. Если ранее предпринимались попытки сбивать советские бомбардировщики на встречных курсах, то позднее немецкие эксперты и прежде всего командир JG 51 подполковник В. Мельдерс стали рекомендовать преследование Пе-2 сзади, ведение огня короткими очередями с больших дистанций, а в случае прекращения ответной стрельбы — приближение и расстрел в упор зажигательными пулями центральных бензобаков. В ответ на подобную тактику немцев летно-технический состав 410-го полка начал поиск адекватных мер. В частности, было предложено немедленно доработать люковую установку, изменив конструкцию гибкого рукава питания; смонтировать боковую огневую точку с возможностью перестановки пулемета с борта на борт; ввести дистанционную установку в хвостовом коке (ее разработал конструктор Муреев). Все эти усовершенствования (кроме последнего) со временем взяли на вооружение. Однако 410-й полк воевал недолго: вскоре его расформировали, а специалистов отозвали для продолжения работы в тыл. В значительной степени типичной была судьба 13-го бап. Полк, входивший в 9-ю сад, готовился к переучиванию с СБ и Ар-2 на Пе-2, для чего четыре летчика в начале июня убыли в НИИ ВВС для изучения нового бомбардировщика. Остальные попали под сокрушительный удар Люфтваффе на аэродроме Борисовшизна неподалеку от Белостока. В первый день войны, потеряв 14 человек в ходе налета и практически всю материальную часть, полк оказался совершенно небоеспособен. Командир части капитан Гаврильченко получил приказ на автомашинах и пешком следовать в сторону Минска. Оттуда личный состав направили в Москву, а 3 июля — в Липецк для освоения Пе-2. Полк в составе 357 человек, включая 38 полных экипажей и 222 техника и механика, прибыл в Липецкий учебный центр и с 8 июля приступил к изучению новых машин. На следующий день капитана Гаврильченко сняли с должности, и в командование частью вступил капитан В.П. Богомолов.  13-й бап перевели с пятиэскадрильного на трехэскадрильный штат, откомандировали «лишних» людей и приступили к учебным полетам, которые выполнялись только днем в хороших метеоусловиях. Общий налет составил 192 ч, или 6 ч на каждый экипаж, при этом произошли одна катастрофа, две аварии и один случай потери ориентировки.К 1 августа полк получил 32 Пе-2, считался полностью переученным и подготовленным к ведению боевых действий, а на следующий день перелетел на аэродром Шайковка, войдя в состав 47-й сад. В части осталось только три экипажа, которые раньше успели «понюхать пороха». В период с 3 по 8 августа 13-й бап выполнил 70 боевых вылетов по мотомехчастям в районах Смоленск, Рославль, Кричев, Скачково и переправ через Днепр, потеряв семь самолетов (3 августа — три Пе-2 и 5 августа — еще четыре) и 13 членов экипажей. В отчете за 4 августа отмечалось: «Особенно удачным был бомбардировочный налет девятки самолетов под командованием командира 2-й авиаэскадрильи капитана Григорьева на переправу противника через Днепр. Эта группа с пикирующего и бреющего полета нанесла сокрушительный удар по переправляющимся частям и, несмотря на сильный огонь зенитной артиллерии и атаки истребителей противника, выполнила задачу: разрушила переправу и уничтожила много техники и живой силы противника. Группа без потерь вернулась на свой аэродром. В этом бою особо отличился стрелок-радист сержант Купчинов, который сбил истребитель Ме-109». Все же потери самолетов Пе-2 в июле-августе оказались очень существенными. Анализируя причины, позволявшие немцам сбивать (в отдельных случаях — безнаказанно) большое количество современных бомбардировщиков, чаще всего назывались такие: неудачная тактика применения и различные просчеты отцов-командиров. Например, старший инструктор авиаотдела Политуправления Западного фронта старший политрук Емельянов в записке на имя армейского комиссара 2 ранга П.С. Степанова обвинил командира 50-го бап майора Комиссарова в тяжелых потерях 9 августа, когда не вернулись девять Пе-2. Оказалось, что экипажам, обученным переходить в пикирование с высоты 3000 м и выводить машину в горизонтальный полет на 1000—1200 м, командование полка поставило не соответствовавшую обстановке задачу: начинать пикирование с высоты 1200 м. «Пешки» попали под перекрестный огонь вражеских истребителей и малокалиберных зениток, мало кто смог уцелеть. «29 августа в полк приезжали сотрудники редакции журнала «Огонек». Командир полка майор Комиссаров, красуясь перед ними, сказал: «Сегодня я поведу на боевое задание группу Пе-2».  Когда журналисты уехали, он не полетел, а послал ведущим лейтенанта Бодня, мотивируя свой поступок тем, что на его самолете плохо работают бомбосбрасыватели. Не лучше ведет себя и комиссар полка...», — упрекал Степанов командование части в показухе и отсутствии личной скромности.По данным германского командования, за август истребители из JG 51 сбили 61 Пе-2, зенитные орудия малого калибра — 14, зенитные пулеметы — 3. Наиболее успешные бои летчики «мессершмиттов» провели 9 августа, доложив о 22 сбитых «пешках». Пилоты из 9-го отряда 51-й эскадры перехватили восточнее Ельни на малой высоте девятку бомбардировщиков и сбили восемь из них (вероятно, один самолет 50-го бап стал жертвой зенитного огня). Всего за две минуты командир отряда обер-лейтенант К.-Х. Шнелль добился четырех побед, что можно объяснить высокой уязвимостью Пе-2 при выводе из пикирования, когда экипаж не мог оказать эффективного противодействия из-за больших перегрузок. Уничтоживший 9 августа два Пе-2 лейтенант О. Маурер из 9-го отряда JG 51 через два дня сам был сбит ответным огнем штурмана «пешки» и попал в плен. А в последний день лета после метких очередей экипажей Пе-2 вспыхнули моторы сразу обоих германских «охотников» Bf 109F № 6672 и 9690. Командир III/JG51 капитан Р. Леппла воспользовался парашютом и вернулся в строй, а его ведомый обер-лейтенант Й. Миссфельд (7 побед) погиб. Все это свидетельствовало о том, что самолет Петлякова вовсе не рассматривался гитлеровскими асами как легкая добыча. Сбитый несколько позже в воздушном бою у Ярцево обер-фельдфебель А. Мудин из I/JG51 заявил на допросе, что считает Пе-2 лучшим советским самолетом: «Эта машина имеет большую скорость и хорошую огневую защиту, опасна для истребителей противника». И неудивительно, ведь его самого сбил стрелок Пе-2. Из отчетов штаба ВВС ЗФ следовало, что боевые потери за август составили 35 Пе-2 (четыре стали жертвой истребителей, восемь — зениток, 23 не вернулись с боевых заданий), а не боевые — три машины.  Погибли или пропали без вести 39 пилотов (включая разбившихся при катастрофе транспортного ПС-84), 11 штурманов и 28 стрелков-радистов. Эти цифры не учитывают всей убыли материальной части: 50-й бап, например, входил в состав ВВС 24-й армии Резервного фронта. Все же, благодаря энергичной переброске резервов из тыла страны удалось за август примерно вдвое увеличить количество боевых машин на Западном фронте. В тылу нашей страны действовали различные учебные центры, которые ускоренными темпами готовили личный состав на самолетах новых типов. Например, на базе Липецких авиационных курсов усовершенствования командиров эскадрилий ВВС КА в начале июля 1941 г. сформировали Липецкий авиационный учебный центр с задачей переподготовки полков на Пе-2.До середины октября 1941 г., когда Центр перебазировали в Сергиевский район Куйбышевской области, в нем прошло переучивание пять полков трехэскадрильного состава и семь полков двухэскадрильного состава, а также одна отдельная разведывательная и одна отдельная бомбардировочная эскадрильи. Как докладывал командир учебной части полковник Ручко, если в июле в среднем на полк приходилось 74 бомбометаний с горизонтального полета и 128 с пикирования, то затем количество учебных упражнений постоянно сокращалось. В начале октября перед отправкой на фронт полк выполнял по 110 бомбометаний, причем только с горизонтального полета. Забегая вперед, отметим, что до конца 1941 г. 13 авиаполков не успели завершить переучивание на Пе-2, причем потерявший на Крымском фронте всю материальную часть 507-й бап в начале декабря повторно оказался в Центре, где его пополнили личным составом за счет 136-го и 411-го бап. Любопытно, что комэск лейтенант Гордеев произвел 77 боевых вылетов, в то время как общий налет на «пешке» одного из штурманов его подразделения младшего лейтенанта Головченко не превышал... 3 ч! К сожалению, малоопытных выпускников авиационных школ 1941 г. было достаточно много, и этим можно объяснить большое количество летных происшествий при освоении Пе-2. Так, в ходе подготовки 362 экипажей в Липецком центре произошли 9 катастроф и 11 аварий. «Пешки» в битве под Москвой В октябре 1941 г. в Подмосковье началось наступление вермахта на советскую столицу — операция «Тайфун». Для его отражения от Красной Армии, в том числе от авиации, требовалось величайшее мужество и героизм.  Люфтваффе по-прежнему имели превосходство в силах, особенно в дневных бомбардировщиках. К началу Вяземской оборонительной операции на всех фронтах действовало 95 Пе-2, т. е. 19% всей фронтовой бомбардировочной авиации, из которых 54 входили в состав ВВС Западного фронта. Каждый Пе-2 был на счету, и для усиления воздействия на врага в первой декаде октября командование срочно перебросило в Подмосковье еще 59 «пешек», входивших в состав 136-го, 46-го и 208-го бап (последний имел на вооружении истребители Пе-3, о которых будет рассказано в отдельной статье на нашем сайте). В битве под Москвой перед самолетами Петлякова ставились разнообразные задачи, что способствовало рождению новых боевых приемов.Ухудшение штурманской подготовки летного состава в совокупности с типично осенней непогодой приводили к частым случаям потери ориентировки. Перед хорошо подготовленными летчиками и штурманами 9-го бап, базировавшегося в центре Москвы, поставили задачу лидирования вновь прибывающих на фронт частей и подразделений истребителей и штурмовиков. Эта было непростое дело, особенно во время посадки на недостаточно известные фронтовые площадки ограниченных размеров с плохими подходами. Относительно широкое применение получили под Москвой Пе-2 с реактивными снарядами. Иногда их устанавливали необычно, для стрельбы в сторону, противоположную направлению полета. Учитывая уязвимость бомбардировщиков при атаке сзади, техник А. Помазанский предложил смонтировать таким образом несколько реактивных орудий РО-82. Внезапный пуск снарядов, по замыслу изобретателя, мог сорвать атаку вражеских истребителей. Во 2-м драп в ноябре 1941 г. на всех Пе-2 поставили такие установки. Ракеты выпускались по одной или залпом, поражая осколками атакующие истребители противника. Пуск эрэсов осуществлял штурман. Таким способом экипаж летчика Алышева под Вязьмой успешно отразил нападение четырех «мессершмитгов». Впоследствии это предложение прорабатывалось в НИП АВ, где внимательно изучили один из самолетов с двумя РО-82. По мнению специалистов полигона, эффективность такой установки была невелика. Это объяснялось двумя причинами: большим рассеянием снарядов, которые имели низкую скорость движения относительно скорости перемещения воздушных масс, и большой временной задержкой взрыва РС-82 (минимальная уставка взрывателя — 3,5 с), что обусловливало его подрыв в 450—500 м от самолета. Естественно, прицельная стрельба в таких условиях оказалась невозможной, и установка широкого распространения не получила. Основное же применение реактивные снаряды нашли при борьбе с танками противника. Пуск производился парой или четверкой снарядов с пологого пикирования. Инициатива в разработке методики применения РС-132 с Пе-2 по бронетехнике принадлежала инспектору по технике пилотирования ВВС Московского военного округа майору Г.П. Карпенко. Этот командир сыграл большую роль при переучивании ряда полков. Например, он руководил освоением «пешек» летным составом 321-го бап. Однако внезапное ухудшение обстановки под Москвой вынудило резко сократить учебную программу и направить 6 октября совершенно недоученный полк на фронт, в состав 77-й сад. По категорическому требованию начальника штаба ВВС МВО командир полка капитан И.С. Захарченко во главе десятки Пе-2 вылетел в Подольск.  Средний уровень летной подготовки был очень низким, а значительная часть экипажей не успела выполнить ни одного тренировочного полета на боевое применение. Поэтому неудивительно, что в плохих погодных условиях, при низкой облачности и моросящем дожде во время перелета произошло два серьезных происшествия: авария и катастрофа. Причем в катастрофе погиб один из наиболее опытных экипажей комэска капитана Степанова.В первый день боевых действий 7 октября полк потерял два Пе-2 от истребителей противника. Спасся только один летчик, остальные члены экипажей погибли. По словам уцелевшего атака была абсолютно внезапной, стрелки не могли никого предупредить, так как у экипажей не было шлемофонов и из-за этого не работало самолетное переговорное устройство. На следующий день погибли четыре Пе-2, в том числе экипаж командира полка капитана И.С. Захарченко. В командование вступил майор Янгуразов. 11 октября на аэродром прибыл командующий ВВС МВО полковник H.A. Сбытов, приказавший истребителям, базировавшимся на аэродроме Балабаново, прикрыть бомбардировщики 321-го бап. Но, как выяснилось, к этому времени у истребителей осталось всего 11 машин, и все они патрулировали на подступах к Москве. В результате 12 октября девятка Пе-2 снова вылетела без истребительного прикрытия в район Малоярославца и вновь понесла тяжелые потери — немецкие истребители сбили три и повредили два Пе-2. Только с 17 октября удалось наладить взаимодействие с истребителями, с этого дня потерь от «мессершмиттов» больше не было. До 20 октября штаб 77-й сад не имел связи с 43-й армией, которую он поддерживал.  «Создавалось впечатление, — указывалось в отчете 321-го бап, — что на фронте наших наземных войск вообще нет. Предварительного оперативного планирования боевых действий ни в штабе 77-й сад, ни в полку не проводилось. Перед летным составом всегда ставили короткую задачу: «Бомбить танковые колонны на дорогах Юхнов—Медынь, Юхнов— Гжатск». Никакого взаимодействия с другими родами авиации не было».Применение самолетов Пе-2 в 321-м бап с 6 по 23 октября нельзя признать удовлетворительным: полк выполнил 107 боевых вылетов и потерял 14 машин, из них 11 от истребителей противника, 2 в авариях и 1 в катастрофе. Основными причинами больших потерь командование считало чрезвычайно низкую подготовку летного состава, отсутствие истребительного прикрытия, выполнение полетов в неблагоприятную погоду. 24 октября полк сдал уцелевшие Пе-2 в 46-й бап и убыл на переформирование в Петровск. Нехватка бомбардировщиков не позволяла осуществлять непрерывное воздействие на противника. В несколько лучшем положении, чем соседи, были соединения ВВС Западного фронта, насчитывавшие 44 Пе-2 на 25 ноября 1941 г. и 67 — к 5 декабря. При содействии резервных авиагрупп Ставки Верховного Главнокомандования (ВГК) они могли более массировано и эффективно осуществлять поддержку войск, действовавших на главных направлениях. В этот период экипажи Пе-2 выполняли задания исключительно днем. Особенностью их боевого применения можно считать широкое использование в роли штурмовиков совместно с истребителями 6-го иак ПВО, оснащенных реактивными снарядами. В ходе зимнего контрнаступления Красной Армии, начавшегося 5—6 декабря, «пешки» уже играли заметную роль. 172 Пе-2 (из них 114 боеспособных) составляли 29% всей бомбардировочной авиации.  Они выполняли разнообразные боевые задачи, но основное внимание уделяли поражению гитлеровских войск и техники на поле боя — на это уходило более трех четвертей всех самолето-вылетов.Тревожный 1942 г. Некоторые летчики 150-го бап познакомились с «пешками» летом 1941 г., а весной 1942 г. началось массовое переучивание на них с СБ. Среди первых освоили сложные в пилотировании машины капитан Г.И. Гаврик, лейтенанты В.Г. Ушаков и А.Г. Хвастунов, командир части майор И.С. Полбин. Один из его подчиненных, лейтенант Л. В. Жолудев вспоминал о своем первом полете на новом самолете: «Плавно двигаю вперед секторы газа. Рулю осторожно, бережно — ведь такая машина! Вот и линия старта. Нажимаю на тормоза, даю полные обороты двигателям, чтобы «прожечь» свечи. Моторы работают ровно. Стартер белым флажком показывает, что взлет разрешен. Так ведь это же Полбин! Пока я выруливал, он перешел на старт и провожает экипаж. Тогда — вперед! Мощно и ровно гудят моторы. Самолет, набирая скорость, бежит по полосе. Отжимаю штурвал, потом немного подбираю его на себя и... машина в воздухе. Выполняю двойной круг, чтобы лучше ее почувствовать. Она послушна, маневренна, стремительна. Не успел хорошо оглядеться в воздухе, как уже пора на посадку. Расчет оказался удачным: Пе-2 мягко коснулся колесами земли. Сам почувствовал, что для первого раза получилось неплохо — ведь посадочная скорость «пешки» в полтора раза выше, чем у СБ, к ней еще надо привыкать». После первого полета последовали другие, в ходе которых стало понятно принципиальное отличие Пе-2 от СБ. Для изучения всех электромоторов, других усовершенствований требовалось время. Вскоре экипажи приступили к отработке боевого применения, в частности, бомбометания с пикирования. По мнению многих авиаторов, специальный электромеханический автомат значительно облегчал ввод и вывод самолета из пикирования, а конструкция машины легко выдерживала возникавшие перегрузки. Тем временем на фронт поступили модифицированные бомбардировщики. Первые Пе-2 с верхней крупнокалиберной установкой проходили войсковые испытания в Крыму под Керчью в апреле—мае 1942 г.  Новое оружие сразу продемонстрировало свою высокую эффективность. Защищенные бронестеклом в козырьке немецкие летчики-истребители привыкли подходить сзади к Пе-2 на 100—150 м, расстреливая хвостовое оперение. Крупнокалиберный же пулемет, имевший значительно большую эффективность по сравнению со ШКАСом, на такой дистанции мог нанести истребителю огромные разрушения. По нашим данным, в первые же дни несколько немецких машин оказались сбиты.Подтверждение этого можно найти в германских отчетах. 5 мая 1942 г. пропал без вести один из лучших летчиков JG 52 лейтенант Г. Кёппен, имевший на счету 85 побед и награжденный «Дубовыми Листьями» к «Рыцарскому Кресту». Он неудачно атаковал Пе-2 над Азовским морем, и ответные очереди пришлись по мотору «мессершмитта». Коллеги Кёппена наблюдали, как подбитый самолет сел на поверхность воды, а летчик попытался плыть к берегу. Но все старания аса оказались напрасны... А 22 мая при аналогичных обстоятельствах около Мценска был сбит меткой очередью с «пешки» столь же известный летчик в JG 51 лейтенант Г. Штрелов — он воспользовался парашютом, приземлился в расположении советских войск и, не желая сдаваться в плен, застрелился. Весной 1942 г. советское командование осуществило многие важные организационные мероприятия. В частности, были упразднены ВВС общевойсковых армий и созданы управления авиационных дивизий. В частности, на Западном фронте из малочисленных ВВС 49-й армии создавалась 204-я сад (командир полковник В. А. Ушаков), которую очень скоро переформировали в 204-ю бад и решили полностью оснастить самолетами Пе-2. Военком соединения полковой комиссар Л.А. Дубровин вспоминал: «В командование 204-й бад наше управление вступило 29 мая 1942 г. В самом начале дивизия состояла из трех полков: 2-го, 6-го и 130-го, а несколько позже в нее влились еше два — 38-й и 261-й бомбардировочные полки. До этого мне приходилось служить в смешанных авиасоединениях, иметь дело с разнотипными машинами, базироваться близко к линии фронта — в пределах слышимости артиллерийской канонады.  Став бомбардировщиками и очутившись в нескольких десятках километров от переднего края, каждый из нас почувствовал себя едва ли не в глубоком тылу. Впечатление это, однако, оказалось ошибочным. Война доходила и сюда. Уже в конце первой недели базовый аэродром подвергся налету 14 «юнкерсов», в результате чего дивизия недосчиталась одного пикирующего бомбардировщика».Ускоренными темпами формировались и другие бомбардировочные авиадивизии. В одних случаях, как при формировании 219-й бад (командир полковник И.Т. Батыгин), количество бомбардировщиков Петлякова было незначительным — на 11 июня только 8-й гв. (бывший 5-й) бап имел 11 Пе-2, в то время как для 20 переученных на современную технику экипажей 366-го бап не имелось ни одного бомбардировщика. В то же время четыре полка на «пешках» получила 222-я бад полковника Ф.В. Титова, но вскоре по приказу командования ее перевооружили самолетами В-25 «Митчелл». Четыре «пешечных» полка (24-й, 138-й, 213-й и 723-й бап) входили в 223-ю бад подполковника И.К. Косенко, которую ввели в сражение в составе 2-й ВА на Брянском фронте. В начале лета здесь, а также на Западном фронте имелась наиболее внушительная группировка Пе-2, насчитывающая по 70—80 самолетов, без учета резервных соединений Ставки ВГК. Еще до начала своего летнего наступления на юге, противник, сосредоточивший против Брянского фронта сильную авиацию, нанес нам серьезные потери. Серьезно пострадала, в частности, 223-я бад, терявшая в мае—июне 1942 г. один самолет Пе-2 примерно за 14 боевых вылетов. Становится понятно, почему в своих мемуарах генерал Ф.П. Полынин, тогда заместитель командующего воздушной армией, пишет о «трагедии с 223-й бомбардировочной дивизией». Например, вошедший в соединение 24-й Краснознаменный бомбардировочный авиаполк, имевший отлично слетанные, натренированные экипажи, за короткое время потерял и командира Героя Советского Союза Ю. Н. Горбко, и комиссара И. М. Бециса, и многих других. Редкий случай произошел 15 июня: в кабине «пешки» погиб комдив подполковник И.К. Косенко, и в командование соединением вступил подполковник Л.Н. Юзеев. 28 июня 1942 г. гитлеровское командование приступило к осуществлению операции «Блау», первая фаза которой предусматривала захват Воронежа.  Наземные войска поддерживали с воздуха основные силы 4-го воздушного флота, имевшего мощную группировку истребителей. Последние нанесли тяжелый урон авиаторам 2-й воздушной армии, причем наиболее сильно пострадали краснозвездные «ястребки». Вскоре в столь же тяжелом положении оказалась авиация 8-й ВА на Юго-Западном фронте. В большинстве вылетов советские бомбардировщики были вынуждены выполнять задания без истребительного прикрытия.Из-за невероятно сложной обстановки не все подвиги экипажей «пешек» получили достойное освещение в литературе. Одним из таких примеров самопожертвования стал огненный таран вражеских танков 8 июля 1942 г. экипажем 507-го бап. Когда самолет мл. лейтенанта А.О. Оганджаняна был поврежден зенитной артиллерией около города Семилуки, то летчик направил самолет со всем экипажем на танковую колонну врага. Летевший рядом лейтенант Н.Д. Гулаев из 487-го иап ПВО, впоследствии дважды удостоенный «Золотой Звезды» Героя, слышал последние возгласы своих друзей и засвидетельствовал, что Пе-2 управлялся вплоть до взрыва... Серьезным испытанием и для летчиков, и для боевых машин стало их участие в оборонительном сражении под Сталинградом. Здесь действовала 270-я бад полковника A.C. Егорова. Из пяти авиаполков, входивших в ее состав в конце июня — начале июля, два (94-й и 99-й бап) оснащались самолетами Пе-2. Немногочисленные Пе-2 бомбили моторизованные колонны немцев в излучине Дона, уделяли большое внимание воздушной разведке.  В то же время они крайне мало ударов наносили по вражеским аэродромам, железнодорожным и автомобильным магистралям, т.е. почти не вели борьбу с оперативными резервами врага.При всей важности воздушной разведки у большинства экипажей в то время еще не было необходимых навыков по ее качественному проведению, а многие не передавали с огромным трудом выявленную информацию по радио, опасаясь быть запеленгованными противником. В лучшую сторону выделялся экипаж ст. лейтенанта А.И. Фадеева из 94-го бап, регулярно и оперативно доставлявший в штаб достоверные данные. Однако «мессершмитты» неоднократно перехватывали подразделения и отдельные бомбардировщики, одна потеря Пе-2 в 270-й бад в эти летние месяцы приходилась на 20 самолето-вылетов, только 94-й бап потерял 14 машин в июне и 6 в июле. Как и ранее с пикирования бомбили редко. Чаще других применял этот прием 150-й бап подполковника И. С. Полбина, где летчики хорошо освоили новую машину. В частности, ими было уничтожено крупное бензохранилище в районе станции Морозовской. Интересно, что этот хорошо охраняемый склад был ликвидирован всего парой Пе-2 — самим Полбиным и уже упомянутым Л.В. Жолудевым, каждый из которых сбросил по четыре ФАБ-100. Хранилище после атаки горело больше недели, героев-летчиков удостоили «Золотых Звезд». Вот как описывал этот исключительно удачный удар сам Жолудев: «Уточняю угол пикирования, вношу небольшую поправку и намертво фиксирую штурвал. Теперь Пе-2 несется к земле как снаряд. Впереди, на той же прямой, вижу самолет Полбина. Но вот командир выводит машину из пикирования, и она исчезает за верхним обрезом моего фонаря кабины. И в ту же секунду, когда я нажимаю кнопку сброса бомб, в овраге заметались яркие всполохи, я отчетливо увидел, как одна из цистерн раскололась, лопнула радужным пузырем. Там, куда послал свои бомбы командир, заклубился густой черный дым». Врагу был нанесен большой урон, но и полк Полбина понес значительные потери. Прибыв в составе «Особой авиагруппы № 1» под Сталинград 13 июля, он уже 31-го был вынужден убыть на переформирование.  Основная причина — одиночные Пе-2 оказались очень уязвимыми при пикировании. Поэтому необходимо было обеспечить их защиту при заходе на цель в среднем ярусе и при выходе в горизонтальный полет в условиях нехватки истребителей и господства в воздухе Люфтваффе. Это была чрезвычайно сложная задача. Чтобы таким же образом не оказалась обескровленной 270-я бад, из учебных центров регулярно прибывали пополнения.12 июля в ее состав под Сталинград перелетели 275-й и 779-й бап, 15 августа — 140-й бап, через день — 86-й бап, 18 августа — 797-й бап, 30 августа — 284-й бап... Прибывшие части с хода вступали в бой. Так, 284-й бап 2 сентября поднял в воздух шестерку Пе-2 во главе с капитаном П.П. Самсоновым для удара по скоплениям танков и мотопехоты на юго-западной окраине Сталинграда. На следующий день состоялось три групповых и три одиночных вылета. Самолеты подразделений выдержали строй, «яки» их надежно прикрывали, штурманы и стрелки отбили все атаки «мессершмиттов». Задание выполнено, казалось, день завершится успешно, но при заходе на посадку германские «охотники» подожгли три машины. Находившийся в одной из горящих «пешек» комэск капитан Самсонов приказал покинуть бомбардировщик и выпрыгнул сам. Однако у штурмана капитана Г.М. Прасса не раскрылся купол парашюта и он разбился, а начальник связи подразделения мл. лейтенант И.И. Бондаренко погиб в кабине от пулеметных очередей. Беспримерный подвиг совершил Самсонов 9 сентября. Отбивая атаки «мессершмиттов», он был ранен в глаз. С помощью штурмана лейтенанта А.Л. Дюндика летчик энергичными маневрами ушел от преследователей и благополучно приземлился на своем аэродроме, в то время как стрелок старшина P.C. Хабаров меткими очередями отбивал атаки. Новыми моментами в тактике действий Пе-2 в конце лета — начале осени можно считать переход к бомбометанию с больших высот, порядка 7000—8000 м.  Немецкие истребители патрулировали значительно ниже, боев на этих высотах почти не вели, и потери Пе-2 снизились. Обстановка изменилась в октябре 1942 г., когда были отмечены первые случаи атак советских бомбардировщиков на больших высотах сверху с пикирования новыми немецкими Bf 109G-2. В некоторых советских отчетах указывалось на применение немцами специальных истребителей с гермокабинами, однако германские документы не подтверждают эти заключения — против нас действовали обычные, серийные машины. Добавим, что «Густавы» имели практический потолок 11500—12000 м (против 7500—8000 м у Пе-2), а на высоте 7000 м превосходили «пешек», по крайней мере, на 150—180 км/ч, что позволяло немецкому пилоту в кислородной маске вести активную борьбу с советскими бомбардировщиками и на больших высотах.Большинство перечисленных выше бомбардировочных авиадивизий использовало самолеты Петлякова на протяжении всей войны. Осенью 1942 г. советское командование решило приступить к формированию крупных резервных соединений, которые надлежало в первую очередь оснащать новой техникой. Курская дуга и август 1943 года С самого начала Курской битвы на южном и северном фасах огромной дуги было суждено участвовать 1-му и 3-му бак(бомбардировачный авиакорпус), соответственно. Так, летчики генерала А.З. Каравацкого приступили к сосредоточенным и эшелонированным ударам по наступавшим мотомеханизированным войскам противника, начиная со второй половины дня 5 июля, но интенсивно использоваться стали только 9 июля. Тем утром шесть групп «пешек» нанесли эффективные удары по танкам и автомашинам неприятеля в районе Кашара, Соборовка (западнее Понырей), сбросив 366 ФАБ-100, 7 ФАБ-50, 685 АО-10, 42 АО-25. Противник понес заметный урон. Наблюдавший за действиями экипажей бомбардировщиков командующий 16-й ВА генерал С.И. Руденко остался доволен результатами налета, решил и в дальнейшем использовать массированные удары.  Планировалось, что 3-й бак полным составом совершит не менее трех вылетов 15 июля в поддержку начавшегося контрнаступления войск Центрального фронта, но ухудшившаяся погода помешала осуществлению этих планов. А на следующий день одновременно с вводом в бой танковой армии авиация 16-й ВА нанесла три сосредоточенных удара с участием 155, 140 и 146 бомбардировщиков, соответственно. Всего наши авиаторы выполнили 16 июля 1713 самолето-вылетов, а на следующий день — 1743 вылета, из которых 779 совершили бомбардировщики (участвовали Пе-2 из 241-й и 301-й бад, а также А-20В из 221-й бад). В результате семи массированных налетов за три дня, в которых «пешки» 3-го бак выполнили 722 боевых вылета, удалось подавить очаги сопротивления неприятеля, немцев отбросили на рубеж, который они занимали до 5 июля.В течение июля 3-й бак лишился 39 Пе-2 в результате воздействия неприятеля и еще 2 разбитых в катастрофах и 5 в авариях на своих аэродромах. Погибли или пропали без вести 87 авиаторов, включая 25 пилотов и 3 командиров звеньев (при 1896 боевых вылетах). Одна безвозвратная потеря по всем причинам приходилась на 41 самолето-вылет. По сравнению с другими родами авиации 16-й ВА такие потери не являлись огромными. Многие авиаторы корпуса отмечали, что в боях на Курской дуге «пешки» продемонстрировали отменную живучесть, возвращаясь на аэродромы с 40—70 осколочными пробоинами, не теряя управляемости при повреждении элеронов и рулей высоты. С 3 по 5 августа включительно 1-й бак поднял в воздух 399 «пешек», которые выполнили 570 боевых вылетов, или почти три вылета двумя исправными самолетами в день. Противник понес огромный урон. По нашим данным, отлично действовали группы, ведомые подполковником A.A. Новиковым, майорами Н.С. Зайцевым, А.М. Семеновым и С.П. Тюриковым, капитанами П.Я. Гусенкои Е.Н. Коняевым, ст. лейтенантом Е.С. Белявиным и др. Самолеты Пе-2 весьма успешно уничтожали неприятельские колонны, которые двигались в Харьков или из него. Каждая из них насчитывала не менее 100 автомашин и повозок и была весьма уязвима от воздушных налетов. Ближе к середине августа 1943 г. «пешки» стали наносить эшелонированные удары поэскадрильно по окраинам областного центра. Так, в результате бомбардировки 14 августа, в которой участвовало 110 самолетов 1-го бак, возникло не менее 40 очагов пожаров, было уничтожено до 10 автомашин, взорваны склады боеприпасов и горючесмазочных материалов. Накануне штурма Харькова противодействие противника в воздухе заметно усилилось, наряду с зенитными средствами наши летчики часто встречались с барражировавшими «мессершмиттами» и «фокке-вульфами».  Командующий 5-й ВА приказал вновь вернуться к действиям большими группами бомбардировщиков с обязательным надежным прикрытием. В отдельных случаях противнику все же удавалось прорываться к нашим самолетам и наносить им существенные потери. По немецким данным, вечером 23 августа одна группа «фокке-вульфов» из I/JG54 связала боем советские истребители сопровождения, в то время как другая, которую вел обер-лейтенант Р. Вайс, обрушилась на бомбардировщики, открывая огонь из всех огневых точек с близких дистанций. Немцы считали, что удалось уничтожить шесть «пешек». В значительной степени германским истребителям благоприятствовал успех потому, что от прямого попадания зенитного снаряда юго-восточнее аэродрома взорвалась ведущая машина; вместе с командиром полка погиб штурман капитан Н.П. Тышкевич.Курсом к Победе Начало 1944 г. ознаменовалось проведением советским командованием ряда наступательных операций. Несмотря на сложные погодные условия, ВВС КА приняли в них активное участие. Например, части 3-го бак поддержали войска Белорусского фронта при наступлении на города Калинковичи и Мозырь. Первые вылеты состоялись 6 января. Хмурым облачным днем 52 машины из 67 вылетевших «пешек» 301-й бад нанесли удар по железнодорожной станции Калинковичи, а остальные бомбили запасные цели.  «Густые темно-оранжевые облака поднялись кверху, заволакивая город, — вспоминал генерал А.З. Каравацкий. — А в небе то и дело появлялись разрывы зенитных снарядов. Они казались такими безобидными, что даже не верилось, будто могли сразить тяжелый самолет. Между тем каждый из этих разрывов таил в себе смертельную опасность. К счастью, полет обошелся без потерь».Группа бомбардировщиков вернулась, а на станции горели вагоны и платформы с грузами, в десятке мест было разрушено железнодорожное полотно. Артерия, питавшая группировку врага, оказалась разорвана на сутки. С 8 по 12 января летчики корпуса выполнили 187 вылетов, потеряв 9 экипажей. За первые пять месяцев 1944 г. 3-й бак затратил на удары по мостам и переправам 25,8% самолето-вылетов. «Однако, — как отмечалось в отчете комиссии по проверке результатов боевых действий корпуса, — в ходе ударов бомбардировщиков в значительном числе случаев не достигалось решительных результатов. Причинами являлись, во-первых, ограниченный наряд самолетов, во-вторых, неправильный выбор средств поражения. Так, 21 и 22 февраля 1944 г. при нанесении ударов по железнодорожному мосту через р. Днепр южнее Рогачева кроме ФАБ-250 и ФАБ-100 применялись также ФАБ-50М-9, АО-25 и АО-2,5». Действительно, даже дилетанту в области авиационного вооружения понятно, что мелкие осколочные авиабомбы неэффективны при действиях по железнодорожным и шоссейным мостам. Учтя полученный опыт, командование 3-го бак внесло существенные изменения в организацию ударов по неприятельским коммуникациям, используя преимущественно ФАБ-250 и ФАБ-500, которые брали экипажи-«снайперы». Как следовало из отчета, в ходе операции «Багратион» соединение генерала А.Я. Каравацкого подвергло ударам 9 мостов и переправ, разрушив 5 из них; для этой цели было израсходовано 142 самолето-вылета. Летом 1944 г. 4-й бак принимал участие в Львовско-Сандомирской операции, одной из крупнейших в Великой Отечественной войне. По состоянию на 13 июля, когда войска 1-го Украинского фронта приступили к прорыву сильно укрепленной и глубоко эшелонированной обороны неприятеля, в корпусе имелось уже 192 Пе-2 (188 исправных).  Еще 190 Пе-2 (166 исправных) располагал 2-й гв. бак. С учетом авиакорпусов Резерва Ставки ВГК во 2-й ВА числилось без вспомогательной авиации 3246 самолетов, примерно в пять раз больше, чем располагал противник. Такое соотношение сил способствовало успешным действиям нашей ударной авиации.По данным штаба корпуса, на 10 сентября 1944 г. входившая в 4-й бак 202-я бад с 1 марта выполнила 1761 боевой вылет, потеряв при этом 33 Пе-2 (53 вылета на боевую потерю), а 219-я бад (с 15 апреля) произвела 906 боевых вылетов, лишившись 14 Пе-2 (65 вылетов на боевую потерю); не менее 15 машин из обеих дивизий были списаны из-за аварий и катастроф. Средняя бомбовая нагрузка «пешки» составляла 650 кг, причем в корпусе широко применялись трофейные боеприпасы (иногда они составляли треть всех авиабомб), в том числе наиболее массово следующие: SD-250, SС-250, SD-70, SD-4 и SD-1.
| ||||
| Просмотров: 2636 | Теги: | Рейтинг: 0.0/0 | ||||
| Всего комментариев: 0 | |
