Чеченская война
Чеченская кампания, растянувшаяся более чем на десять лет, стала самым масштабным и кровавым среди всех конфликтов, вспыхнувших на территории бывших советских республик. Амбиции правителей и равнодушие к судьбам тысяч сограждан, приносимых в жертву ради собственной гордыни, привели к наиболее трагическим страницам в истории современной России. Темой повествования станет изложение той роли, которую довелось сыграть главному герою нашей истории - Ми-8 - в чеченской кампании (по известным причинам, в той мере, в какой эти эпизоды доступны авторам).
20 ноября 1994 года на заседании Совета Безопасности РФ было принято решение о восстановлении порядка в Чеченской Республике, предусматривавшее ввод войск на территорию Чечни. Представления о ситуации в Чечне у российского руководства на тот момент были самыми общими: так, считалось, что 70% жителей республики со всей душой поддерживают российское правительство, а министр по делам национальностей Егоров даже обещал, что чеченцы «встретят наших солдат с радостью и будут посыпать им дорогу мукой». Соответственным было и обоснование задуманных мер, представлявшихся «маленькой победоносной войной», - именно так изволил выразится секретарь Совбеза Лобов (не беремся судить, знал ли сановный чиновник, что он цитирует выражение царского министра Витте накануне войны с Японией, также в ожидании скорого успеха). Насколько продуманным было решение, свидетельствует присутствовавший на заседании Евгений Примаков: «Обсуждение было безалаберным. В основном дискутировались две темы: сколько дней нужно на подготовку - семь, десять или две недели - и кому поручить операцию - Грачеву или Ерину».
Уже 29 ноября представленный Генштабом ВС РФ план операции был принят Совбезом. Согласно Указу Президента N° 2137с «О мероприятиях по восстановлению конституционной законности и правопорядка на территории Чеченской Республики» (к слову, документ имел секретный характер) Генштабом 30 ноября была отдана директива № 312/1/00143ш по планированию и подготовке специальной операции с назначением мер по ее реализации. Главной задачей назначалось выдвижение войск к Грозному и блокирование города, а также создание кольца вокруг Чечни. При отказе боевиков сложить оружие ставилась задача взятия Грозного и в дальнейшем проведение мероприятий по стабилизации обстановки по всей республике. Овладеть Грозным предполагалось не позднее чем на пятый день операции, а предновогодний день 31 декабря назначался датой окончательного установления конституционной власти на территории мятежной республики. При всем шапкозакидательском настрое высшего руководства меры Генштабом предпринимались вполне серьезные: в течение недели следовало создать группировки сил и средств на трех основных направлениях - Моздокском, Владикавказском и Кизлярском, откуда войсковые колонны должны были 7 декабря начать выступление. К 1 декабря на аэродромах Северокавказского округа следовало сосредоточить авиацию армейского и фронтового звеньев, привлекаемую к операции. На всю подготовку и непосредственное планирование операции отводилось пять (!) дней.
К этому времени на территории СкВО вертолетные части, на тот момент входившие в состав авиации сухопутных войск, включали три вертолетных полка. Все они обосновались в округе незадолго до начала чеченских событий, будучи выведенными из состава групп советских войск в Европе и из республик бывшего Союза. На аэродроме Буденновск Ставропольского края базировался 487-й овп (БиУ) на вертолетах Ми-8 и Ми-24, недавно прибывший из Германии. В Кореновске Краснодарского края располагался 55-й овп (БиУ) также на Ми-8 и Ми-24, выведенный из Польши. На аэродроме у станицы Егорлыкская под Ростовом размещался 325-й отбвп, перелетевший из Цулукидзе, оказавшегося за границей, на территории ставшей независимой Грузии. Если «немецкий» и «польский» полки сменили место дислокации в ходе планового вывода с территории бывших союзных государств, перебазировавшись со всей техникой, имуществом и вывозя предоставленными эшелонами домашний скарб и нажитое добро, то из Грузии вертолетчикам пришлось буквальным образом эвакуироваться, спасая свои Ми-8 и Ми-6 от новых властей Тбилиси, поспешивших объявить имевшуюся военную технику и имущество собственностью новообразованной республики. Изрядную часть средств наземного обслуживания, автомобильной и спецтехники пришлось оставить на месте, что создало дополнительные трудности при обустраивании на новой базе, где и без того было трудно со служебными помещениями и даже с жильем.
На территории округа также располагались 286-я овэ РЭБ с вертолетами-постановщиками помех, выведенная из азербайджанского Сангачалы. Ми-8 имелись в составе 535-го осап при штабе округа на аэродроме Ростов-Центральный, в Армавирском ВВАУЛ и Краснодарском КВОЛТУ, а также специализированном 178-м отдельном вертолетном спасательном отряде (овсо) в Крымске, где служили в обеспечении ПСС (забегая вперед, скажем, что вертолетчикам поисково-спасательной службы, принявшим самое активное участие в чеченской кампании, неоднократно пришлось проявлять все свое умение, и многие из летчиков были им обязаны жизнью).
К слову, ростовских вертолетчиков дыхание Чечни коснулось еще до начала реализации войсковой операции. Принятое решение стало давно ожидаемой реакцией на назревавший под боком чеченский гнойник, соседство с которым являло нескрываемую угрозу для близлежащих российских областей. В декабре 1993 года тамошние «борцы за свободу» совершили вылазку в соседнем Ставропольском крае, захватив автобус с пассажирами и требуя выполнить их условия. Под прикрытием заложников бандиты хотели выбраться на территорию Чечни, для чего затребовали воздушный транспорт. Требовались добровольцы-летчики, согласные под стволами автоматов выполнить перелет в Чечню. Из ростовского 535-го осап был выделен Ми-8МТ с номером 59, на котором согласился лететь экипаж подполковника Валентина Падалка. Намерение было тем более небезопасным, что имелись все основания не дождаться летчиков и вертолет обратно - угроз на этот счет хватало. Однако экипаж сумел вернуться домой вместе с машиной, ставшей затем именным вертолетом командира. За мужество при выполнении задачи подполковник В. Падалка был удостоен звания Героя России, а его машину украсило изображение Золотой Звезды.
Малоизвестно, что, помимо частей авиации Сухопутных войск, на северокавказских аэродромах к этому времени находилось два десятка вертолетов, числившихся за оппозицией генералу Дудаеву. Группировку противников генерала, возглавляемую Бесланом Гантемировым, поначалу собирались использовать для решения «чеченского вопроса» силами местной оппозиции, лояльной федеральным властям, для чего в их распоряжение предоставили полсотни танков и боевые вертолеты. Экипажи для них вербовались по армейским частям, а сами вертолеты было предписано передать из армейской авиации в распоряжение войск Министерства внутренних дел РФ, которое снабдило ими «Временный совет Чеченской Республики». Ноябрьский поход гантемировцев на Грозный завершился неудачей - двинувшиеся в город танки были сожжены на улицах, став свидетельством серьезности противника, с которым предстояло иметь дело, и предупреждением о перспективах скороспелых намерений, столь же печальным, как и не услышанным. В Москве царили ожидания скорой победы над сепаратистами, с которыми верхушка военного ведомства обещала покончить «малой кровью, могучим ударом».
Однако вертолетчики приступили к работе еще за два месяца до незадавшегося ноябрьского штурма, работая по своему плану. Они свое дело сделали, нанеся первые удары по чеченским аэродромам с находившейся там техникой и не дав использовать имевшиеся у дудаевцев самолеты для атак федеральных сил. Такая перспектива рассматривалась тогда как вполне реальная: донесения разведки указывали, что чеченцы располагают 251 самолетом Л-29 и Л-39 из числа оставленных в республике фондов военных училищ и ДОСААФ, и к концу ноября по меньшей мере одна эскадрилья приведена в боеготовое состояние, будучи оборудованной держателями для бомб и блоков НАР. Демонстрируя готовность к решительным действиям, Джохар Дудаев лично выполнил облет границ Чеченской Республики на одном из таких самолетов. На базе в Калиновской при его непосредственном участии велась подготовка сотни летчиков-добровольцев. Считалась реальной угроза ракетных и бомбовых атак чеченской авиации даже на удалении в 150-200 км от своих границ, что ставило под удар не только федеральные войска, но и города юга России - грозил ведь чеченский лидер «перенести войну в русские дома». Среди прочей техники дудаевцы располагали и двумя вертолетами Ми-8, правда, никак не отметившимися в деле и позже уничтоженными при налетах на аэродромы. Выведение из строя чеченской авиации на аэродромах Грозный-Северный, Ханкала и Калиновская ставилось одной из первоочередных задач авиации федеральной группировки.
Первая воздушная атака «неопознанных» вертолетов, объявленных принадлежащими оппозиции, была проведена 30 сентября по аэропорту Северный и учебной базе в Калиновской. За ней последовало еще не менее трех налетов на аэродромы, крайний из которых был произведен 24 ноября, накануне незадавшегося рейда оппозиции на Грозный. Стало ясно, что надежда справиться с ситуацией силами чеченской оппозиции и наемных волонтеров не оправдалась. Через неделю за дело взялась авиация федеральных сил, вступившая в бой еще до выступления наземного эшелона войск.
За весь текущий 1994 год авиация сухопутных войск получила лишь 11 вертолетов, из них один Ми-24 и четыре Ми-8 (и те не оплаченные Минобороны и предоставленные промышленностью в долг). Не было специальной техники, прежде всего востребованных по афганскому опыту средств авианаведения и боевого управления, которые бы обеспечивали эффективное взаимодействие с наземными войсками. Разработанные боевые машины авианаведения БОМАН, которые должны были иметься в каждом батальоне, так и не были поставлены на производство и не поступили в войска.
Еще большей проблемой оказались организационные недостатки - отсутствие взаимодействия и взаимопонимания между привлекавшимися к операции родами войск. В составе объединенной группировки присутствовали армейские части Минобороны с личным составом срочной и контрактной службы, силы внутренних войск МВД, пограничники и спецотряды ФСБ. Общим местом оставалась несогласованность действий и какого-либо подобия боевого сколачивания совместно действующих частей, необходимость которого была известна еще по опыту Великой Отечественной войны, на что жаловались даже руководящие чины. Все эти недостатки пришлось изживать в ходе боевых действий и, как водится, немалой кровью.
Что касается подготовленности авиаторов-вертолетчиков, то 59% командиров экипажей имели опыт боевых действий в Афганистане и были подготовлены на уровне 1 -го класса, позволявшего в том числе выполнять полеты в сложных метеоусловиях с нижней кромкой облачности 100 м и видимостью 1 км. Тем не менее снизившийся налет и боевая выучка существенно сказались на подготовленности летчиков. В составе авиации Северокавказского округа насчитывалось более 200 вертолетов, из числа которых к участию в операции планировалось привлечение всего 90. Причинами являлись сам характер намечаемых действий, скоротечный и не предполагавший сколько-нибудь масштабных перебросок войск и проведения десантных операций. К тому же далеко не вся имевшаяся штатно техника находилась в боеготовом и даже летном состоянии: часть машин имела ограниченный остаточный ресурс, другие по вышеназванным причинам стояли без запчастей или были разукомплектованы.
Войскам надлежало планово продвигаться к столице Чечни, «выдавливая» противника и разоружая встречающиеся банды. Возможное сопротивление в расчет принималось чисто номинально. Тогдашний командир 42-го армейского корпуса генерал-лейтенант Г. Трошев так оценивал план операции: «Многие командиры с большими звездами и начальники федерального уровня полагали, что достаточно выйти к Грозному, пальнуть пару раз в воздух, и на этом все закончится. Именно метод устрашения лежал в основе спешно утвержденного плана операции. Как позже выяснилось, его одобрили наверху без единого замечания. Потому что никто толком в план не вникал». Заместитель командующего ВДВ по боевой подготовке генерал-лейтенант А. Силуткин замечал впоследствии: «Главная ошибка очевидна: ввод войск планировался как простой марш без учета вероятности какого-либо сопротивления и исключительно в дневное время, под прикрытием вертолетов, но погода парализовала их действия». В итоге на всю операцию считалось достаточным выделить бойцам по пяти боекомплектов для стрелкового оружия (фактически один «лифчик»-разгрузка) и два боекомплекта для остальных вооружений.
Поскольку аэродромы базирования армейской авиации находились на изрядном удалении от зон выдвижения войск (к примеру, 325-й вертолетный полк находился в 450 км от Чечни, а 55-й полк - более чем в 500 км), вертолетчикам назначались площадки оперативного базирования, находившиеся на аэродромах Беслан, Кизляр и Моздок, куда завозилось топливо и надлежащие средства обеспечения. Из них только Моздок являлся аэродромом военной авиации, ставшей на время чеченской кампании бессменной базой привлекавшихся к операции сил ВВС и авиации сухопутных войск. Здесь же, в Моздоке, был развернут основной командный пункт руководства операцией и КП авиации.
На указанных аэродромах были размещены 55 вертолетов, в том числе 28 Ми-8, 25 Ми-24 и два Ми-6. Помимо этого, в составе группировки находилась эскадрилья авиации МВД с 12 вертолетами Ми-8. Задачей вертолетчиков назначалось сопровождение войсковых колонн, подавление возможного сопротивления противника, ведение попутной разведки, обеспечение связью и доставка всяких необходимых средств. С этой целью частям на Моздокском направлении придавались 25 вертолетов, в т.ч. 14 Ми-8. На Владикавказском направлении должны были действовать 14 вертолетов, из них шесть Ми-8. На Кизлярском направлении войска сопровождали 16 вертолетов, из них восемь Ми-8. Насколько значимой была вертолетная группировка, видно из того, что один вертолет в среднем приходился на полтораста человек личного состава привлекаемых войск, а на восточном и западном направлениях обеспеченность вертолетами была и того меньше - одна машина на 250-280 человек. Много это или мало, можно судить по тому, что даже танков в составе группировки было больше - 102 штуки, а с учетом имевшихся БТР и БМП одна единица бронетехники приходилась на 20 человек.
Выдвижение войск началось с утра 11 декабря. Основной задачей вертолетчиков назначалось сопровождение колонн и прикрытие из положения «дежурство в воздухе» и на земле. Ведущая роль в прикрытии, с учетом возможностей и характера задач, отводилась боевым вертолетам Ми-24, «восьмеркам» назначалось дежурство на аэродромах для обеспечения ПСС и связи, для чего на каждой из площадок находилось в готовности по паре Ми-8. Для сопровождения действий саперов из групп разграждения на каждый из пяти назначенных маршрутов выделялось еще по два Ми-8. Для высадки и обеспечения действий разведывательных групп спецназа, работавшего по своему плану, в его распоряжение предоставлялась четверка Ми-8 и один Ми-24 из состава 55-го овп. Для выполнения транспортных задач назначался наряд из 12 вертолетов: четыре Ми-8 из состава 55-го овп на аэродроме Моздока, два Ми-8 из 325-го овп на аэродроме Беслан и два Ми-8 из 487-го овп на аэродроме Кизляр, еще четыре Ми-8 из 325-го овп в Моздоке находились в резерве. Дополнительно выделялись шесть Ми-8 из 55-го и 487-го овп, имевших назначением санитарно-медицинское обеспечение - эвакуацию раненых и их доставку в ближайшие госпитали; они поровну распределялись между оперативными направле¬ниями и парами находились в готовности на всех трех базовых аэродромах.
По мере продвижения колонны встречали растущее сопротивление, уже в первый день появились убитые. Однако это было только началом: население «свободной Ичкерии», привыкшее к пиратской вольнице и одурманенное националистическими идеями, успело почти поголовно вооружиться, к тому же накануне Дудаев объявил военное положение и мобилизацию для борьбы с «внешним врагом». В некоторых местах колонны были блокированы населением, не дававшим проезда и выводившим из строя технику. Уже на другой день с утра с вертолета, сопровождавшего колонну 108-й вдд севернее селения Долинского, была обнаружена готовящаяся к стрельбе установка «Град». Экипаж, однако, был связан запретом на открытие огня и стал запрашивать руководство. Дошло до командования округа, руководившего операцией, но и там никто не был готов к ответственным мерам. Кончилось тем, что боевики оказались решительнее и накрыли колонну залпом реактивных снарядов, убив шесть человек, включая трех старших офицеров. Еще 13 человек были ранены, сожжено десять единиц техники.
К сожалению, подобная нерешительность сопровождала действия войск и авиации и в дальнейшем: многократно летчикам запрещалось открывать огонь без согласования с вышестоящим начальством, и такое замешательство играло на руку боевикам. Ввязавшись в войну, авиаторы находились под кипой ограничений и запретов, - как-никак боевые задачи приходилось выполнять на собственной территории - субъекта Российской Федерации, где формальным образом продолжали действовать российские же законы (видимо, ожидалось, что и боевики будут их соблюдать). При открытии несанкционированного свыше огня по селениям, считавшихся «мирными», пусть даже в ответ на стрельбу оттуда, летчикам напрямую грозили отданием под суд «за самоуправство». Как отзывался о ситуации один из военачальников, «от нас требуют, чтобы мы воевали с Боевым уставом Сухопутных войск в одной руке и Конституцией Российской Федерации - в другой».
Недостаток сведений о противнике был известным слабым местом уже при подготовке операции. Силы чеченцев оценивались самым приблизительным образом, даже мобилизационные возможности армии Дудаева назывались то в 100 тысяч, то в 300 тысяч человек «под ружьем». Зато достоверно было известно количество вооружений и боевой техники - практически вся она была оставлена чеченцам при выводе российской армии после того, как в мае 1992 года на закрытом заседании Совета безопасности министр обороны Павел Грачев высказался за скорейшую передачу 50% находящихся в республике вооружений Дудаеву с мотивацией насчет экономической выгоды такого решения, поскольку вывоз стал бы слишком накладным.
В числе прочих вооружений, оставленных на складах, были пять (по другим данным - десять) ЗРК «Стрела-10», 88 ПЗРК разных типов, 25 зенитных орудий и 105 (!) зенитных ракет С-75 из числа находившихся в хранилищах здешней группировки ПВО страны. С учетом реальной угрозы использования противником зенитных ракетных средств авиационная группировка и была пополнена вертолетами-постановщиками помех Ми-8ППА и Ми-8МТПБ. К счастью, оказалось, что дудаевцы не располагают комплектующими для введений в действие имеющихся средств и в еще большей мере - подготовленными специалистами для использования ЗРК и радиотехнических средств наведения. ПВО дудаевской группировки ограничивалась применением стрелкового оружия, реже - крупнокалиберных пулеметов, 23-мм зениток и, от случая к случаю, ПЗРК.
Проблем добавлял короткий световой день - именно в декабре его продолжительность минимальна, не превышая восьми часов (а к ночной работе имевшаяся в армейской авиации техника никак не была приспособлена). Летчики поопытнее вспоминали, что и в афганскую кампанию приходилось вступать в начале зимы с теми же проблемами, однако прежний опыт был успешно забыт, и ситуация за прошедшие пятнадцать лет в отношении организации и состояния техники если и изменилась, то никак не в лучшую сторону. Нехватка вертолетов проявилась в том числе в посылке одиночных машин для выполнения заданий, вопреки боевому опыту и требованиям Боевого устава, которым вертолетная пара определялась «первичным тактическим и огневым подразделением армейской авиации». Не вдаваясь в тонкости тактики, успевшие повоевать летчики при постановке задач одиночным экипажам задавались резонным вопросом - на войне как на войне, и каково придется при вынужденной посадке в расположении противника? В Афганистане пара была обязательной при выполнении всякой задачи, разрывать ее не позволялось, и в случае чего пострадавший экипаж всегда мог рассчитывать на помощь.
Уже на четвертый день операции был потерян Ми-8 комэска 325-го полка подполковника Н. А. Лескова. Вылет на сопровождение колонны к Новому Шарою 14 декабря пришлось выполнять в крайне сложных метеоусловиях с низкой облачностью и ограниченной видимостью. Опередив колонну в тумане, вертолет вырвался вперед и оказался на подступах к селению, откуда по нему был открыт сосредоточенный огонь. Ми-8 вышел на чеченские позиции на малой высоте всего в полсотни метров, и те пальбой в упор буквально изрешетили машину. Отвернув, летчики сели на вынужденную в поле в паре километров от головы колонны. В течение получаса экипаж отстреливался от напирающих боевиков. Между тем при звуке выстрелов колонна остановилась, однако никто не спешил прийти вертолетчикам на помощь. Сообщить о ситуации они не успели, и расстрел происходил буквально на расстоянии вытянутой руки у армейцев, так и не решившихся двинуться вперед. Когда на следующий день прибыла подмога, у вертолета нашли убитого командира и штурмана капитана О. Ю. Шаплыгина. Борттехника старшего лейтенанта В. А. Девяткова с перебитыми очередью ногами боевики унесли с собой. Уже после взятия Грозного его тело нашли в одной из больниц.
Неприятная история, явившаяся свидетельством разобщенности и морального состояния в войсках, никак не способствовала взаимопониманию. Решением прибывшего для разбирательства командующего внутренними войсками А. С. Куликова командир бригады, оставивший вертолетчиков в безвыходной ситуации, тут же на месте был снят с должности.
Следующий Ми-8 был сбит 20 декабря у станицы Петропавловской. Принадлежавший авиации МВД вертолет выполнял вылет на эвакуацию раненых и на небольшой высоте был поражен гранатой РПГ. В машине погибли пять военнослужащих внутренних войск.
В новогодние дни, ввиду полного ухудшения погоды, вертолеты покинули Грозненский аэропорт, вернувшись на Моздокскую базу. Город окутал сырой туман с моросью и зарядами дождя и снега, в котором и разыгрывалась трагедия новогоднего штурма. Авиация никак не могла поддержать двинувшиеся в Грозный войска, и те двинулись в самоубийственную атаку безо всякого прикрытия с воздуха, получив приказ во что бы то ни стало взять город и сделать подарок министру обороны - 1 января у Павла Грачева был день рождения...
Бездарный штурм превратился в настоящее избиение армии и стоил невиданной крови. На улицах Грозного полегли полторы тысячи солдат и офицеров. Отсутствие авиационной поддержки отмечал в своем докладе и начальник штаба СкВО генерал-лейтенант В. Потапов, указывавший, что войскам, не дожидаясь авиации, которая не могла действовать из-за сложных метеоусловий, пришлось занимать назначенные районы исключительно «маневренными действиями, используя собственные возможности и огонь артиллерии», причем последний в городских условиях не мог быть достаточно эффективен. Безусловно, ведение боевых действий в стесненных городских условиях, для осуществления огневой поддержки требовавших буквально точечного воздействия и действенного целеуказания, гораздо более результативным образом могло быть осуществлено во взаимодействии с авиацией, способной с воздуха подавлять сопротивление противника, и вертолеты могли бы содействовать этому много более лучшим образом, нежели танки и бронетехника, завязшие на улицах под сплошным огнем и горевшие десятками. По словам начальника ГБТУ генерал-полковника А. Галкина, к началу февраля 1995 года армия безвозвратно потеряла в Чечне 225 единиц бронетехники, большей частью сожженной при незадавшемся штурме Грозного.
Погода улучшилась только после 7 января, когда авиация смогла приступить к выполнению задач. Множество вылетов потребовалось выполнить для эвакуации раненых, которых не вывозили больше недели, и их набралось несколько тысяч. В то же время по опыту афганской войны известно было, что для спасений людей определяющей является оперативность оказания квалифицированной медицинской помощи, от чего напрямую зависит выживание пострадавших. Путь из-под Грозного на машинах занимала не менее трех дней, к тому же это было небезопасно из-за нападений на дорогах. За один только день вертолетная группа из Моздока сделала два санитарных рейса полным составом. Ми-8 брали на борт до 30 человек, а то и больше, за полчаса доставляя раненых в Моздок, где силами 696-го медицинского отряда специального назначения был развернут госпиталь на 100 мест. Однако раненых и искалеченных было много, много больше, и дополнительно задействовались госпитали в Буйнакске и Владикавказе.
Предусмотренного санитарного варианта оборудования со специаль¬ными носилками и стойками их крепления на вертолеты не ставили, принимая пострадавших прямо в грузовую кабину, кого на носилках, а кого и просто укладывая на пол. В одном из таких санитарных вылетов, ввиду отсутствия свободных вертолетов, на борт «восьмерки» потребовалось принять еще и возвращавшуюся после инспекции комиссию Минобороны. Места в забитом до отказа вертолете не было, и генералам пришлось лететь стоя, держа на руках носилки с бойцами. Тем же образом вывозили убитых, однако то и дело задачу на эвакуацию «груза 200» приходилось отменять ввиду скопившихся и все прибавлявшихся раненых, которые ждать не могли. Для вывоза раненых потребовалось задействовать тяжелые вертолеты Ми-6 из 325-го полка и Ми-26, бравшие на борт до 100 и более человек. Позже в докладе в Министерстве обороны начальник Главного медицинского управления генерал-полковник В. М. Чиж указывал, что без привлечения вертолетов армейской авиации армия недосчиталась бы каждого четвертого из раненых, которым грозила смерть от потери крови и заражений. Общее количество санитарных потерь за время боевых действий составило 51 387 человек, основное количество которых было вывезено по воздуху. Благодаря своевременной эвакуации и налаженной медицинской помощи безвозвратные потери среди раненых не превышали 1,5%.
Основной задачей оставалось снабжение армейской группировки, доставка пополнений и всего необходимого и сопровождение колонн, у которых передвижения без прикрытия с воздуха грозили попаданием под обстрелы, неминуемыми потерями, а то и разгромом, примеров чему было множество. Переброска по воздуху была наиболее оперативным и безопасным средством доставки к назначенному месту. Значительных усилий вертолетчиков потребовало пополнение группировки у Грозного для возобновления действий по взятию города. Так, 9 января 1995 года для переброски прибывшего с Балтфлота батальона морской пехоты в состав оперативной группы «Запад» вертолетами были доставлены в Андреевскую долину в пригороде Грозного парашютно-десантная рота и противотанковая батарея. Пополняя силы, следом 11 января к назначенному месту сосредоточения вертолетами доставили обе десантно-штурмовые роты морпехов, вскоре проявивших себя при штурме зданий Совмина и президентского дворца в чеченской столице.
Окончательно Грозный был взят под контроль к 6 марта 1995 года, когда федеральные силы заняли южный пригород Черноречье. С овладением городом авиация получила возможность использовать оба имевшихся здесь аэродрома - Грозный-Северный и Ханкалу, что было существенной выгодой ввиду смещения направления проведения операции в южные районы Чечни. На аэродроме Грозный-Северный была развернута комендатура и база обеспечения с необходимыми запасами топлива, боеприпасов и продуктов питания. Близость к местам боевой работы сокращала подлетное время и позволяла быстрее проводить подготовку к повторным вылетам. В качестве базовых использовались также аэродромы Беслана и Моздока.
В последующие месяцы боевые действия сосредоточились на направлениях Аргуна, Гудермеса и Шали, где к 30 марта федеральные войска вышли к Терскому хребту. С апреля задачей стало овладение Самашками и Бамутом, однако превращенное в опорный пункт селение оставалось под контролем дудаевцев до самого конца мая. К середине мая войскам была поставлена задача взятия Ведено и Шатоя на входе в Аргунское ущелье, откуда боевиков вытесняли в горы. Эта зона была взята только к середине июня.
Ввиду обозначившихся трудностей, объема работ и крайне непростого характера задач потребовалось усиление общевойсковой группировки и сил вертолетной авиации. Для пополнения и смены личного состава вертолетной группировки потребовалось привлечь части из других округов, прежде всего из Московского ВО. При смене в числе прочих оттуда прибыла техника и авиаторы 440-го овп из Вязьмы и 178-го овп из-под Курска. Прикомандированные вертолетчики работали сменами по три месяца. Вертолетная группировка федеральных сил была доведена до 105 машин, будучи увеличенной практически вдвое. Половину общего числа, 53 машины, составляли транспортные вертолеты Ми-8 и Ми-6, остальные 52 были боевыми Ми-24. Из их числа авиации сухопутных войск по состоянию на 18 мая принадлежало 65 вертолетов, в их числе 23 Ми-8, 35 боевых Ми-24 и четыре тяжелых Ми-26 и Ми-6.
Многие участвовавшие в операции вертолетчики считали характер боевых действий в Чечне более сложным, нежели обстановка в Афганистане, и не только в отношении морально-психологического климата. Непростая для выполнения боевых задач гористая местность республики сочеталась с обширными лесистыми пространствами, создававшими идеальные условия для партизанской войны. Непроглядная «зеленка», заросшие ущелья и распадки скрывали позиции и базы боевиков, позволяя им незаметно перемещаться и укрывая после набегов и обстрелов. Вертолетное патрулирование становилось одним из наиболее эффективных способов сдерживания выдавленного в горы противника, как и высадка боевых разведгрупп для поиска и уничтожения вражеских отрядов.
Имели место и предложения более решительных действий с применением вертолетных десантов. Так, при взятии Гудермеса предполагалось овладеть городом высадкой на ключевых позициях крупного воздушного десанта 104-й вдд, но при сложном характере местности и недостатке данных о противнике, располагавшем в здешнем узле обороны 2300 бойцами, от затеи с «показательно-образцовым десантированием» отказались в пользу общевойсковой операции.
К началу лета 1995 года вся равнинная часть республики - была очищена федеральными силами и под контролем дудаевцев оставалась только часть Шатойского района. Для прекращения сопротивления считалось необходимым уничтожить самого генерала Дудаева с тем, чтобы лишившиеся лидера боевики утратили волю к дальнейшей борьбе. На реализацию разведданных о местонахождении дудаевского штаба был произведен не один боевой выход и вылет авиации, но безрезультатно - генерал уходил из-под ударов.
Очередная попытка накрыть штаб сопротивления чеченской оппозиции, разом покончив с верхушкой НВФ, была предпринята в начале июня. Согласно поступившим сведениям, Дудаев со своим окружением находился в здании школы селения Асланбек-Шерипово под Шатоем. Для реализации плана привлекались десантники 7-й воздушно-десантной дивизии и четыре разведгруппы спецназа численностью в 40 человек, высаживавшиеся на склонах подступавших к селению гор. С началом штурма Шатоя, отвлекавшего основные силы боевиков, им надлежало атаковать дудаевский штаб захватив или уничтожив генерала и его приближенных. Для десантирования группы, возглавляемой майором Бегловым были выделены шесть вертолетов Ми-8 под прикрытием двух Ми-24. Планом требовалось по крайней мере вдвое больше вертолетов, однако дали только шестерку, которой для выброски разведчиков и вооружения, включая минометы с боеприпасами, предстояло произвести два рейса. Остальные вертолеты были задействованы в десантной операции вокруг самого Шатоя, начинавшейся в это самое время.
На площадке у села Пионерское утром 11 июня десант погрузился в вертолеты и вылетел к цели. Ввиду нехватки вертолетов для доставки всего необходимого машины были порядком перегружены боеприпасами, из-за чего даже дошло до пререканий между летчиками и руководством, но экипажам было велено выполнять задачу. На подлете к площадке высадки один из Ми-8 задел за склон и рухнул, погубив часть десанта и экипажа (возможно, имела место путаница с датами и это была машина майора Мальцева).
После понесенных потерь второй вылет отменили, и половина десанта осталась на площадке вылета. Однако отменять операцию не стали, поскольку высадившаяся часть группы вступила в бой, выбив боевиков с подступов к селу и начав минометный обстрел противника. Утром следующего дня к селу ушла пара Ми-8 со спецназовцами, которым отводилась главная роль в замысле. Здание предполагаемого штаба было взято с ходу, однако в нем обнаружили всего двух охранников - полевые командиры успели его покинуть. Пришлось довольствоваться кое-какой захваченной документа цией, включая план обороны Шатоя. Сам Дудаев, как оказалось, бывал здесь от случая к случаю. Будучи военным летчиком, генерал отлично представлял себе возможности авиации и избегал подолгу находиться на одном месте, постоянно меняя месторасположение своего штаба.
К концу июля 1995 года авиацией сухопутных войск были потеряны 12 единиц техники. Пять из них представляли Ми-8 и семь - боевые Ми-24, как сбитые, так и списанные как не подлежащие восстановлению. Боевые повреждения имели 30 вертолетов. Погибли 20 вертолетчиков. Авиация МВД лишилась двух Ми-8. Тем самым потери составили 13% привлекавшихся к работе в операции вертолетов, а боевые повреждения получила каждая третья-четвертая машина.
Основной причиной потерь был огонь из стрелкового оружия и, в отдельных случаях, использование ЗУ-23 и «Шилок», по счастью, имевшихся у отрядов НВФ в крайне ограниченных количествах. Что касается использования ПЗРК, о чем сообщалось неоднократно, особенно в новостных источниках, то реальных случаев их применения практически не отмечалось. Для успешного использования зенитная техника требовала хоть мало-мальски подготовленных и обученных расчетов, чем НВФ не располагали. Другой возможной причиной было несоблюдение условий содержания и хранения сложных комплексов, быстро утративших работоспособность при нахождении в схронах и убежищах боевиков сырой зимой.
Отсутствие серьезной угрозы использования ПЗРК подтверждалось самой практикой использования вертолетов, вообще не оборудованных средствами защиты от самонаводящихся ракет: большинство Ми-8 даже не несли ЭВУ на соплах двигателей и кассет с ИК-ловушками АСО-2В.
Взятие Шатоя 14 июня, оценивавшееся как практическое завершение военной фазы операции, сопровождалось и другим событием, явившимся не менее знаковым для чеченской кампании - в этот самый день начались трагические события в Буденновске, куда ворвался отряд боевиков Шамиля Басаева. Потерпев неудачу при попытке атаковать здешний авиационный гарнизон, боевики захватили городскую больницу, взяв около полутора тысяч заложников. В больнице были захвачены и сразу расстреляны трое находившихся там на лечении вертолетчиков из 487-го полка.
Попытки штурма больницы спецподразделениями и освобождения заложников успеха не имели. После переговоров боевиков пришлось отпустить ценой обещания прекращения боевых действий и начала мирных переговоров. Федеральным войскам был отдан приказ о прекращении с 20.00 20 июня всех боевых действий. Сами боевики были не очень озабочены соблюдением договоренностей, накануне осуществив нападение на Грозный, занимая участки города и принявшись возвращать утраченные позиции в районах Чечни.
Весь следующий год прошел под знаком постепенного вытеснения федеральной власти из Чечни. Зона ее влияния практически сократилась до территории армейских гарнизонов. «Мирный процесс» месяц за месяцем превращался в череду непрекращавшегося позора. Никакого прекращения огня при непрестанных вылазках боевиков достичь не удалось, а для армейской авиации, квартировавшей на аэродромах Ханкалы и Грозного-Северного работы только прибавлялось. Позывным аэропорта «Северный», где стояла эскадрилья Ми-8, был «Эрмитаж». У Ханкалы, служившей местом базирования еще одной эскадрильи Ми-8 (19 машин) и двух эскадрилий боевых Ми-24 (21 машина), позывным был «Кишлак».
Представление об интенсивности работы армейской авиации могут дать цифры налета вертолетчиков 440-го овп, прибывших в состав войсковой группировки весной 1996 года. С мая по июль в Чечне были выполнены 5562 вылета с общим налетом 4104 часа. Из них 646 вылетов были произведены на непосредственную авиационную поддержку войск, 3645 полетов на выполнение транспортных заданий по перевозке людей и грузов, 762 полета на сопровождение транспортных вертолетов, 167 полетов на разведку, 138 полетов на эвакуацию раненых и больных, 29 полетов на высадку разведгрупп и десантирование, 24 полета на выполнение поисково-спасательных задач, 11 полетов на ретрансляцию. Помимо этого, было произведено 128 полетов на выполнение задач РЭБ по прослушиванию и подавлению средств связи боевиков (не вдаваясь в подробности, напомним, что гибель Джохара Дудаева 22 апреля 1996 года последовала именно во время сеанса его переговоров по спутниковому телефону).
Безвыходность чеченской ситуации вкупе с политикой тогдашних властей привела к появлению ельцинского указа от 25 июня 1996 года о поэтапном выводе с территории Чечни войсковых соединений и частей. Накануне Б. Ельцин посетил Чечню, поздравив бойцов с таким успехом. Доставку президента и сопровождавших его лиц осуществили экипажи Ми- 8 из состава 440-го овп. Пребывание президента на территории республики ограничилось надежно охраняемым Грозненским аэродромом, заняв всего несколько часов.
О состоянии дел федеральной группировки можно судить по тому, что вертолеты и без того уже летали с закрашенными номерами и всякими индивидуальными признаками, из опасения выдать принадлежность частей и местожительство летчиков и их семей. Вместо номеров и эмблем на бортах красовались разномастные квадраты и пятна, «для конспирации» замазанные всякой оказывавшейся под рукой краской - от зеленой до черного кузбасслака-антикора. Аэродромы и в дальнейшем оставались наиболее надежными оплотами федеральной группировки в Чечне, в том числе и при августовском штурме Грозного боевиками, в ходе которого федеральные войска практически утратили контроль над столицей.
Предоставленным временем Чечня распорядилась самым целенаправленным образом. На ее территории образовалась самая настоящая пиратская республика со множеством вооруженных формирований, промышлявших всякого рода криминальным бизнесом, откровенным разбоем и взятием заложников. Винить в поддержке чеченского сепаратизма принято было арабские государства, поддерживавшие собратьев-исламистов деньгами и материальной помощью. Увы, но изрядную долю в укрепление «вольной Ичкерии» внесла и Россия: только за 1995-1996 гг. из российского бюджета «на восстановление Чеченской Республики» было направлено 23 трилн рублей и свыше 1 млрд долларов. Сколько школ и больниц было обустроено на эти деньги - неизвестно, но в течение всего нескольких лет Чечня была буквально наводнена оружием, и тамошние вооруженные формирования превратились в серьезную силу, оснащенную и выученную при помощи зарубежных инструкторов, поднаторевших в диверсионном деле и партизанской войне. С нею и пришлось иметь дело в очередной чеченской кампании, не заставившей себя ожидать.
Было очевидным, что прежнее патовое положение «ни мира, ни войны» никак не является решением, свидетельством чему были продолжающиеся теракты и атмосфера непрекращающейся угрозы, нависающей уже не только над югом России. «Вторая Чечня» имела началом рейд НВФ под руководством Шамиля Басаева и Хаттаба в Дагестан, где лидеры будущего «исламского халифата», норовившие распространить свое присутствие на весь регион, захватили ряд сел Ботлихского и Цумадинского районов. 2 августа 1999 года началась новая военная кампания, получившая наименование «контртеррористической операции» (иногда называются другие даты начала конфликта, вплоть до 7 августа, однако именно с указанного числа в дальнейшем участникам засчитывалось привлечение к боевым действиям, а авиация начала выполнение боевых вылетов).
Поскольку в подвергшихся нападению районах практически не было армейских частей и все силовые структуры ограничивались милицией и пограничниками, встала первоочередная задача переброски войск к угрожаемым направлениям. В район конфликта выдвинулись два батальона 136- й мотострелковой бригады и отряд спецназа из состава 58-й армии СкВО и части 102-й бригады внутренних войск МВД России. По мере прибытия дополнительных войск группировка была усилена переброшенными по воздуху десантно-штурмовым батальоном 7-й новороссийской дивизии ВДВ, двумя десантно-штурмовыми батальонами 76-й псковской дивизии ВДВ, а затем и подтянувшимся по железной дороге мотострелковым полком из Волгограда, еще одним сводным полком, артиллерийскими и танковыми частями СкВО. Ввиду горной местности с ограниченной дорожной сетью и труднодоступностью потребовалось привлечение вертолетов, благо части ВДВ вместе с техникой обладали преимуществом авиатранспортабельности. Вертолетами перебрасывались и другие части - в составе вновь образованной объединенной группировки, командование которой с 12 августа принял командующий внутренними войсками МВД генерал-полковник В. Овчинников, вошли армейские части, силы внутренних войск, пограничников и спецназа. Авиационные силы на первом этапе были представлены местными частями 4-й Воздушной армии, авиации сухопутных войск СкВО и авиации МВД.
Подвергшись мощным ударам артиллерии и авиации и понеся ощутимые потери, боевики покинули Дагестан. Вся операция заняла немногим больше двух недель, и 26 августа премьер-министр России В. Путин сообщил о полном освобождении территории Дагестана. Однако войскам предстояла еще зачистка оплота сопротивления в Кадарской зоне Дагестана, населенной местными ваххабитами, разделявшими радикальную исламскую идеологию. Здесь выдворение неприятеля затруднялось загодя организованной обороной с припасенным вооружением и множеством укреплений в горных селениях. В селах Карамахи, Чабанмахи и Кадар была объявлена «независимая исламская республика», опиравшаяся на настоящий укрепрайон, хорошо оборудованный и включавший оборонительные сооружения, склады, опорные пункты и бомбоубежища. При овладении селами Кадарской зоны потребовалась вся мощь и огневые средства армии и авиации. Бои здесь затянулись до 12 сентября.
Очевидно было, что выдворением боевиков из Дагестана дело не закончится. В Чечне 11 сентября была объявлена всеобщая мобилизация. Однако и российская сторона к тому времени успела избавиться от представлений о перспективах переговоров с Грозным. Полномасштабная операция развернулась 30 сентября, когда войска с двух направлений двинулись в глубь Чечни. Основу северной группировки составляли части 205-й мотострелковой бригады, 7-й воздушно-десантной дивизии и 3-й мотострелковой дивизии. В восточную группировку входили части 136-й мотострелковой бригады и 20-й мотострелковой дивизии. 15 октября двинулась вперед и западная группировка войск. Руководство объединенной группировкой войск принял генерал-полковник В. Г. Казанцев.
Продвижение шло много более успешным образом, нежели в прежнюю кампанию, и двумя неделями спустя под контролем федеральных сил была уже треть Чечни. Основанием более успешного хода кампании называлось подросшее оперативное искусство военного руководства, сопровождавшееся привлечением достаточного количества огневых средств артиллерии и авиации для непрерывного огневого подавления противника. Однако автор склонен видеть и вполне обоснованные объективные причины темпов операции: предшествовавшее ей строительство «независимой Ичкерии» сопровождалось таким разгулом хаоса и беспредела вкупе с воцарением ваххабитов с их диковинными обычаями, что население стало испытывать понятные позывы к нормальной жизни, не особо противясь смене власти, приходящей с федеральной армией. Такие крупные населенные пункты, как Гудермес, Ачхой-Мартан и Новый Шатой, были сданы войскам тамошним руководством совершенно добровольно и без единого выстрела.
Однако рассчитывать на такой успех можно было далеко не везде. Власти «свободной Ичкерии» к этому времени приняли масштабные меры по усилению боевого потенциала своих формирований, к тому же в республике успело подрасти целое поколение, привыкшее к вольнице и не знавшее иного орудия труда, кроме автомата, что вместе с националистическим устремлениями стало питательной основой режима, призвавшего к священной войне - газавату - против неверных. Такой расклад сил не сулил скорого успеха операции, обещая хроническое затягивание конфликта.
18 октября федеральные войска форсировали Терек, приближаясь к предгорным районам Чечни. 14 декабря была взята Ханкала, куда могли садиться вертолеты. По мере продвижения войск отдельным их группировкам придавались вертолетные группы из одного-двух звеньев Ми-8 и Ми-24. Вертолеты привлекались для высадки тактических воздушных десантов, в том числе на высокогорных площадках, обычным образом числом до 8-10 машин, позволявших перебросить подразделения численностью до роты. Так, 17 декабря высадкой крупного десанта была перерезана дорога на Шатили, связывавшая Чечню с Грузией. 26 декабря началась операция по овладению Грозным, завершенная к началу февраля. В ходе реализации плана по блокированию боевиков в Аргунском ущелье 9 февраля 2000 года на господствующих высотах десантировались 380 бойцов, зажавших противника под огнем.
Авиация в операции работала самым интенсивным образом, свидетельством чему было число совершаемых боевых вылетов, то и дело превышавших сотню, а то и полтораста. Так, 28 октября были выполнены 150 боевых вылетов, столько же выполнено 31 октября, 1 ноября их число составило 160. С середины января с переносом операции в южные горные районы, куда противник отвел основные силы, боевой работы прибавилось. 17 января летчики поднимались в небо 150 раз, на другой день цифра поднялась до 180 вылетов и 20 января - до 200. С тем же темпом боевая работа шла до конца месяца, когда наибольшей интенсивностью были отмечены 24 января с 250 вылетами и 30 января с 200 вылетами.
За период с 2 августа 1999 года по 3 января 2000 года авиация выполнила 16 500 вылетов, из них более 11 000 сделали вертолеты. На долю ВВС к Новому году из них приходились 10 300, включая самолеты и вертолеты, остальные произвели вертолетчики армейской авиации. Между привлекавшимися вертолетными частями разных силовых структур наличествовало определенное распределение задач: Ми-8 армейской авиации выполняли основную долю перевозок в интересах армии, а также задействовались в патрульных вылетах, авиационной поддержке войск и десантных операциях. Вертолеты МВД и погранвойск работали в интересах своих ведомств, по большей части занимаясь транспортными задачами. Ми-8 из состава ВВС, присутствовавшие числом нескольких звеньев, осуществляли почти исключительно функции ПСС. По обнародованным данным Минобороны, за время с начала операции 9 октября 1999 года по 4 февраля 2000 года авиация произвела 8619 боевых вылетов.
С первых же дней операции отмечались случаи попадания под обстрел, свидетельством чему были привозимые из вылетов боевые повреждения. По мере разворачивания операции их число множилось, в иные дни с пулевыми пробоинами приходило до 6-8 машин и происходило до четырех вынужденных посадок. Обычным образом преобладали пулевые повреждения от стрелкового оружия калибра 5,45 и 7,62 мм, числом от 1 до 56 пробоин на вертолете. К 31 марта 2000 года таких случаев было уже 72. На Ми-8 чаще всего поражались фюзеляж в его средней части как наиболее объемистой составляющей вертолета (38%), несущая система и хвостовой винт (24%), хвостовая и килевая балки (15%). Так, 3 октября 1999 года с пулевыми пробоинами лопастей несущего винта вернулся Ми-8МТ из состава 535-го осап, поднятый на выручку летчику сбитого в этот день штурмовика Су-25. 2 декабря при выполнении задач ПСС западного оперативного направления вертолет Ми-8 той же части у селения Закан-Юрт подвергся обстрелу, началась чувствительная тряска хвостовой части с вибрациями управления. По возвращении в Моздок обнаружилось, что пулями размочалило лопасть хвостового винта.
За одну неделю в начале октября были потеряны два Ми-8МТ. Случилось так, что это были «братские» машины одной эскадрильи с номерами 23 и 24. Первая из них была потеряна
1 октября у Тереклимектеба, другая - 5-го числа на своей же площадке в Буйнакске.
По обнародованным официальным сведениям, к 5 ноября 2000 года в составе федеральной группировки было потеряно 16 единиц авиатехники. В их числе были 11 вертолетов, в том числе восемь Ми-8, три из которых были сбиты огнем противника, два уничтожены на земле и три разбились по техническим причинам. Еще восемь вертолетов, включая семь Ми-8, имели тяжелые повреждения, исключавшие возможность восстановления. В авиационных происшествиях погибли 35 человек, в том числе 10 летчиков, восемь штурманов и операторов и 17 человек прочего летного состава и пассажиров.
Имели место и другие сообщения: так, в октябре 2000 года информационное агентство «Интерфакс» со ссылкой на неназванные источники в Минобороны называло цифру в 23 потерянных вертолета с начала операции (включая тяжело поврежденные), из них 12 типа Ми-8.
Осознав опасность противостоящей авиации, противник озаботился пополнением арсенала своих зенитных средств. Показательным было то, что вплоть до лета 2001 года практически не было случаев использования против вертолетов ПЗРК. Боевые повреждения вертолетов причинялись почти исключительно огнем автоматов и пулеметов, даже крупнокалиберные ДШК и «Утесы» у боевиков были редкостью. Оценив перспективы, вожаки боевиков и наводнившие Чечню советники из числа «борцов за дело ислама» занялись приобретением оружия посерьезнее. ПЗРК являлись наиболее практичным и эффективным зенитным средством, к тому же в республиках бывшего Союза тогда можно было раздобыть практически все. На Кавказе война и торговый промысел издавна были в почете, и чего нельзя достать за деньги, можно добыть за большие деньги. По некоторым разведданным, количество поступивших уже к лету 2001 года ПЗРК исчислялось десятками, причем представлены они были отечественными же образцами «Стрела-2» и «Игла». Один из видных военных чинов выражался на этот счет: «Сколько ПЗРК доставили из сопредельных стран и сколько зенитных комплексов попало к террористам с армейских складов - один бог ведает». Если что и сдерживало боевиков в получении современных зенитных средств, так это недешевая цена такого приобретения, из-за чего сведущие люди в военной разведке, работавшие с агентурными источниками, называли цифру поскромнее - примерно в десяток имеющихся у НВФ зенитных комплексов.
Наладив каналы поставки ПЗРК и обучив стрелков при посредстве тех же опытных в деле «братьев по исламу», отряды НВФ получили весьма опасное оружие. Компактный и несложный в применении ПЗРК позволял подстерегать вертолеты практически всюду, включая и подходы к аэродрому, где те шли на малой высоте и не имели свободы маневра. Аэродром Грозного-Северного со всех сторон окружали руины и заброшенные здания, а в Ханкале аэродром располагался практически в черте города, с прилегающими строениями, где с легкостью мог укрыться стрелок-зенитчик. Добавить можно лишь то, что большинство вертолетов летали со снятыми ЭВУ на соплах, а многие даже без кассет тепловых ловушек, снятых для облегчения изношенных машин.
Всего за период проведения контртеррористической операции в период с августа 1999 года до начала весны 2004 года в интересах выполнения боевых задач ОГВ(с) армейская авиация произвела 23 936 вылетов с общим налетом 17 233 часа. Средняя продолжительность вылета вертолетов составляла 40-45 минут. Объем боевой работы армейской авиации, исчисляемый количеством боевых вылетов, превосходил все прочие рода ВВС, вместе взятые. Для сравнения можно сказать, что использовавшаяся самым активным образом штурмовая авиация за то же время выполнила 9032 вылета с налетом 9348 часов, то есть нагрузка на вертолетчиков была более чем в 2,5 раза выше.
За этот период было потеряно 54 вертолета, из них типа Ми-8 - 29 единиц (больше половины). В результате огневого воздействия противника было потеряно 25 вертолетов всех типов, по причинам прочего характера - 29 машин. В ходе проведения контртеррористической операции погибли 43 члена экипажей и 152 пассажира.
Гражданское применение
Вертолеты Ми-8 и Ми-17 массово эксплуатируются по всему миру как пассажирскими, так и грузовыми авиакомпаниями.
Хотя большая часть из 12000 построенных Ми-8 и Ми-17 предназначалась для военного применения, значительное количество вертолетов используется и в мирных целях, особенно российскими авиакомпаниями. «Аэрофлот» получил в эксплуатацию небольшое количество Ми-6 и Ми-26, а также Ми-10 и Ка-32, однако основу вертолетного парка компании всегда составляли Ми-8 и Ми-17.
Вертолеты семейства Ми-8 эксплуатируются абсолютно во всех уголках Земного шара, хотя большая их часть летает в странах, так или иначе связанных с СССР и Россией. Вертолет до сих пор востребован на мировом рынке, несмотря на жесткую конкуренцию с вертолетами западного производства. Некоторые эксперты полагают, что Ми-8 пользуется большим спросом за счет дешевизны его эксплуатации. «Восьмерки» успешно эксплуатируются в качестве транспортных, пассажирских и VIP-машин в таких странах, как США, ЮАР и Япония. Авиакомпания «Malta Air Charter» использовала Ми-8 с начала 1990-х годов по 2004 год, вертолет перевозил туристов с материка на остров и обратно.
Распад СССР и глобальные экономические изменения негативно отразились на ОКБ им. М. Л. Миля и заводах-производителях вертолетов марки «Ми». В новых условиях производители поставляют вертолеты заказчикам напрямую, минуя посредников, а также вовлечены в разработку и маркетинг новых моделей, таких как Ми-38.
Источники
Незаменимый Ми-8. Полвека в строю. / Виктор Марковский/ Игорь Приходченко — М.: Яуза; ЭКСМО, 2012. |
