Меню сайта
Классы техники
облако тегов
Приветствую Вас, Гость
Помощь проекту
Яндекс кошелек 41001459866436
Web Money R393469303289
Поиск статей
Друзья сайта
Статистика
время жизни сайта
| Главная » Статьи » Россия/СССР » Бронетехника Межвоенный период |
Легкий танк БТ-5
Легкий колесно-гусеничный танк БТ-5  Появление нового образца танка серии БТ - БТ-5 — в первую очередь было связано с принятием на вооружение в 1932 году 45-мм танковой пушки 20К. Ее спроектировали в КБ №2 орудийно-арсенального объединения и запустили в серийное производство на подмосковном заводе №8 имени Калинина. Это орудие предназначалось прежде всего для вооружения танков Т-26 и БТ. Серийный выпуск 20К начался весной, и до конца 1932 года завод №8 собрал 510 штук, правда из этого количества военпреды приняли всего 8(!).  В 1933 году было изготовлено 2186 орудий 20К, а принято 2589(вместе с пушками выпуска 1932 года). Однако качество танковых сорокапяток оставляло желать лучшего - не работала полуавтоматика, отказывали противооткатные устройства. Для устранения этих недостатков на заводе №8 20 сентября 1933 года создается Спецбюро экономического управления ОГПУ под руководством Горянова. В его состав включили ряд арестованных конструкторов, которые к 1 декабря 1933 года должны были устранить недостатки не только в системе 20К, но и в противотанковой сорокапятке 19К и 76-мм зенитке 3К, которые также производились на заводе №8. В целом, 45-мм танковая пушка, доработанная Спецбюро оказалось вполне работоспособной, о чем 7 декабря 1933 года директор завода № 8 Мирзаханов докладывал наркому тяжелого машиностроения Орджоникидзе и его заместителю Павлуновскому. Тем не менее, в 1934 году в серию пошла 45-мм пушка 20К, доработанная группой «инженеров-вредителей». Она получила обозначение «45-мм танковая пушка образца 1934 года». Проектирование танка БТ, вооруженного 45-мм пушкой 20К, началось еще в начале 1932 года, как только появились первые образцы 45-мм танковой пушки. При этом предполагалось использовать для Т-26 и БТ одинаковые башни с 45-мм пушкой, что должно было упростить их серийное производство.  Летом 1932 года в конструкторском бюро ХПЗ началось проектирование нового танка БТ. При этом для установки новой башни предполагалось удлинить корпус танка (по сравнению с БТ-2) на 225 мм в сечении боевого отделения с таким расчетом, чтобы расстояния между тремя парами задних катков остались неизменными. Увеличение же расстояния между первым и вторым катками должно было улучшить управляемость на колесном ходу, при этом масса корпуса увеличивалась на 125 кг. В остальном новая машина оставалась аналогичной БТ-2, за исключением новой башни с 45-мм пушкой.Рассмотрев проект, УММ РККА отвергло его, справедливо полагая, что для перестройки производства под выпуск танка с новым корпусом заводу понадобится несколько месяцев, что сорвет выполнение танковой программы. Поэтому для серийного производства утвердили машину, отличавшуюся от БТ-2 лишь башней с увеличенным диаметром погона и вооружением. Новая машина получила индекс БТ-5, который встречается в документах ХПЗ уже в июле 1932 года. Первый образец такой машины (на базе БТ-2) собрали в Ленинграде в мае 1932 года (башню изготовил Ижорский завод), а затем направили сначала на завод №8, а в июле — на ХПЗ. По первоначальному плану «10 БТ с 45-мм пушкой должны быть изготовлены в срочном порядке до начала серийного производства, во-первых, для демонстрации в день Октябрьских праздников, во-вторых с целью всестороннего испытания и внесения необходимых корректив». Для обеспечения выполнения этого, на Ижорском заводе заказали для БТ-5 10 корпусов с новой подбашенной коробкой, причем предполагалось их изготовить из незакаленной броневой стали. По состоянию на 25 августа 1932 года было заложено 5 корпусов и заказано «25 новых башен под 45-мм пушку, причем 20 башен сырых и 5 каленых». Для того чтобы разфузить Ижорский завод, который не справлялся с программой броневого производства для танкостроения, в августе 1932 года Мариупольский завод имени Ильича получил задание организовать выпуск корпусов и башен танков БТ-5. Правда, наладить серийное изготовление этой продукции удалось лишь к началу 1933 года.  Выполнить в срок изготовление 10 БТ-5 не удалось - к концу года был готов (и то не полностью) только один образец, ещё 4 находились в стадии сборки.Здесь необходимо рассказать о машинах, носивших индексы БТ-3, БТ-4 и БТ-6. В ряде как зарубежных, так и отечественных изданий БТ-3 представляют как вариант БТ-2 со сплошными (то есть штампованными) опорными катками, а БТ-4 как двухбашенную машину (по типу Т-26 обр. 1931 г.) с пулеметным вооружением. Количество «выпущенных» машин при этом колеблется от опытных образцов до нескольких десятков серийных, упоминается даже об их участии в боях начального периода Великой Отечественной войны! Однако архивные документы дают совершенно иную картину. Например, согласно плана опытно-конструкторских работ в 1933 году предполагалось сделать следующее: «Программа работ секции нового проектирования Т-2К в 1933 году. Согласовано с начальником Т-2К В.В.Фокиным. 1.БТ-5-М5 — выпуск в серийное производство всех устройств машины БТ-5 с 45-мм установкой — в чертежах. 2.БТ-3 - выпуск в серийное производство чертежей с мефическими резьбами, полностью во всем согласованными со всеми особенностями производства БТ-2. 3.БТ-5-М17 — разработка проекта, изготовление рабочих чертежей для выпуска в серийное производство машины БТ-5 (45 мм) с М17. 4.БТ-5-БД-2 — предварительные эскизные проекты и изготовление рабочих чертежей для выпуска в серийное производство БТ-5 (45 мм) с двигателем дизеля БД-2. 5.БТ-6 — завершение сборочных чертежей машины, полностью электросварной в своем корпусе и его устройствах с упрятанными от цементационного слоя брони электрошвами, с учетом результатов испытаний БТ летом 1932 г., устроенной как БТ-5 с 45 мм. Выпуск в производство рабочих чертежей для изготовления опытных образцов этой машины. 6.БТ-76-М5 — предварительные эскизные чертежи, а вслед разработка проекта и рабочих чертежей для выпуска в серийное производство машины на основе БТ-3 с установкой 76 мм и М5. 7.БТ — эскизный проект с наименьшим весом, наивысшими скоростями, в особенности на гусеницах, при наибольшем вооружении. 27.01.1933 года». Здесь необходимо дать некоторые комментарии. Чертежи БТ-3 разрабатывались на ХПЗ под руководством нового начальника КБ А.О.Фирсова с декабря 1931 по сентябрь 1932 года. Основное их отличие от БТ-2 заключалось в использовании метрической резьбы вместо дюймовой и небольших изменениях, упрощающих техпроцесс изготовления машины.  Дело в том, что чертежи БТ-2 создавались на основе документации, полученной от Кристи, а как известно, в Америке система измерения дюймовая, а не метрическая, как в СССР.Проект БТ-4 закончили в июле 1932 года. Он представлял собой машину с полностью сварным корпусом, внешне отличавшуюся от БТ-2 лишь наличием вместо передних буксирных крюков одного центрального зацепа и упрошенными надгусеничными крыльями. БТ-6, как видно из приведенного выше документа, являлся, по сути дела, вариантом БТ-5, но с максимально возможным применением электросварки, использованием более дешевой углеродистой брони вместо молибденовой и бронировкой открытых мест (гитара и т.д.). Из приведенного документа следует, что танк БТ-5, по сути дела являлся как бы переходным вариантом от БТ-2 к БТ-3, так как в нем использовались два вида резьб, что было не очень удобно. Серийное производство БТ-5 развернулось только в марте 1933 года, и опять завод столкнулся с трудностями, уже имевшими место при выпуске БТ-2, правда, справиться с ними удалось в более сжатые сроки. Так, для освоения выпуска более сложной по своей конструкции башни завод изготовил 30 башен из обычной стали и 10 из некаленой броневой с обязательством впоследствии заменить их на броневые. Следует сказать, что Мариупольский завод первые 230 клепаных башен изготовил по первому варианту чертежа - они имели небольшую нишу, предназначенную для размещения радиостанции или боеукладки. Позже в производство пошла так называемая «эллиптическая» сварная башня с большой кормовой нишей. Производство башен все время запаздывало, и только в 1934 году благодаря подключению к этой работе Ижорского завода и фактической унификации башенной установки с Т-26 удалось перекрыть разрыв между выпуском корпусов и башен и приступить к замене в воинских частях обычных стальных башен на броневые. По-прежнему хромало качество производства.  Так, в донесении военпреда о выполнении программы 1933 года говорилось: «Несмотря на выполнение программы (вместо 1000 машин по плану сдано 1005*), качество машин нельзя признать хорошим... По результатам испытательных пробегов забраковано за первое полугодие 5-8% машин в месяц, за второе — 9 - 41%, что говорит о снижении внимания к качеству, особенно по сборке».В следующем году качество сборки значительно улучшилось, правда, зачастую ХПЗ подводили предприятия-смежники. Например, броня, поставляемая Мариупольским заводом, часто имела трещины, из-за чего на ХПЗ готовые корпуса браковались, а отдельные бронедетали вырубались по нескольку раз. Но, несмотря на все трудности, выпуск танков возрастал, а в их конструкцию постоянно вносились улучшения. В конце 1933 года заводские цеха начали покидать машины с цельноштампованными дисками опорных катков. Примерно в это же время группа инженеров КБ Т-2К под руководством представителя УММ И.А.Лебедева сконструировала и изготовила два варианта кормовых бензобаков для БТ-2 и БТ-5. Запас бензина увеличился на 400-500 л, масла - на 25 л.  Две машины с такими баками с успехом прошли испытания. В серию эта конструкция не пошла, но приобретенный опыт впоследствии был использован при проектировании БТ-7. Согласно годового отчета Треста специального машиностроения (Спецмаштрест), созданного в конце 1932 года и объединившего основные танкостроительные заводы СССР, в том числе и ХПЗ, в 1933 году Харьковским паровозостроительным заводом имени Коминтерна «полностью освоена конвейерная сборка БТ (производственный цикл сборки машин сократился с 38 до 10 дней), широко применена пневматическая клепка на корпуса БТ, механизированы отдельные процессы сварки». В 1934 году качество сборки БТ-5 улучшилось, результатом чего стала гарантия завода на бесперебойную работу танков в течение 2000 км пробега. Правда, не все благополучно было у предприятий-смежников, часто поставлявших в Харьков некачественные бандажи опорных катков, траки или броню. Так, в отчете Спецмаштреста за 1934 года по ХПЗ сказано следующее: «По БТ-5 завод имел большие затруднения в снабжении цветными металлами, гусеницами, пружинами, радиаторами. Имелись проблемы с недоброкачественной броней, шарикоподшипниками, несвоевременной подачей вооружения и т.д. Изменения БТ-5: — изменения конструкции ведущего колеса гусеничного хода; — устранение течи радиатора путем изменения конструкции; — введение резинового бандажа с увеличенным массивом; — улучшена конструкция роликовых подшипников и гитары». Всего за 1934 год ХПЗ изготовил 1103 БТ-5, из них 243 танка были оснащены радиостанциями 71-ТК-1 (еще 20 радийных БТ-5 было сдано в конце 1933 года). При этом поручневая антенна крепилась на башне БТ-5 на шести стойках. Радиостанция 71-ТК-1 была запушена в производство весной 1933 года, но лишь к осени удалось довести ее до работоспособного состояния при установке в танк. Всего за 1933—1934 года на ХПЗ изготовили 1887 БТ-5, из них 263 радийных. Самым слабым звеном в производстве БТ-5 были двигатели. Как и в случае с БТ-2, двигателей М-5 катастрофически не хватало (он был снят с производства), выручали лишь импортные двигатели. Как уже говорилось, в конце 1932 года в Америке закупили около 3000 моторов «Либерти» (по цене 60 долларов за штуку), что позволило решить проблему с производством БТ-2, а позже БТ-5. Однако возникли другие проблемы.  Так, по состоянию на 1 января 1933 года более половины американских «Либерти» были укомплектованы не полностью, о чем сообщал заместитель наркома тяжелой промышленности Л. Каганович:«Электрооборудование для них ввозилось лишь частично ввиду наличия ранее завезенных запасов, обеспечивавших программу 1932 года. В настоящее время 1623 мотора «Либерти» не имеют электрооборудования, требуется закупка в САСШ электроаппаратуры «Делько». Все это побудило УММ РККА искать замену для М-5. Так, предполагалось использовать отслужившие летный мото-ресурс отечественные авиамоторы М-17, запас которых был достаточно велик. В декабре 1933 года на ХПЗ начались испытания БТ-5 с мотором М-17. Они продолжались весь следующий год и закончились с неудовлетворительным результатом из-за плохого охлаждения двигателя. В то же время предпринимались первые попытки установить на БТ дизельный двигатель. 28 апреля 1933 года начались стендовые испытания дизеля БД-2 («быстроходный дизель второй»), разработанного конструкторами дизельного отдела ХПЗ под руководством К.Ф. Челпана. С 4 по 12 ноября состоялись предварительные испытания танка БДТ-1 (БТ-5 с дизелем БД-2), выявившие как достоинства новой силовой установки (возросший запас хода, надежность, меньшую пожароопасность), так и существенные недостатки: «1.Тактические свойства БДТ-1 (с мотором БД) несомненно выше БТ-5, особенно в части надежности, увеличения радиуса действия, меньшей пожароопасности и т.д. 2.мотор БД-2 требует конструктивной и производственной доработки ряда мест. 3.Установка мотора в машину БТ требует ряда доработок». В 1934 году после показа в Москве членам правительства двух танков БТ-5 с дизелями БД-2 опытной партии было принято решение о создании на ХПЗ имени Коминтерна производственных мощностей по изготовлению дизеля БД-2. В ходе производства БТ-5 был сделан ряд попыток усилить ее вооружение.  Так, в октябре 1933 года начальник УММ РККА И. Халепский выдал задание на разработку установки на БТ-5 двух 250-кг реактивных танковых торпед, предназначенных для борьбы с укреплениями и тяжелыми танками противника. Испытания таких торпед прошли ещё в 1932 году, причем довольно успешно.Разработка установки таких торпед на БТ-5 велась военным инженером 2-го ранга Тверским в научно-исследовательском отделе Военной академии механизации и моторизации имени Сталина. Опытный образец танка изготовили на московском заводе №37 в 1934 году, однако проведенные испытания дали неудовлетворительные результаты. 250-кг торпеды имели малую дальность стрельбы (до 1500 м) и низкую кучность, к тому же сами легко могли быть поражены осколками и пулями. В том же году утвердили новые требования на вооружение БТ-5 «132-мм реактивной пушкой» — направляющей для запуска 132-мм реактивного снаряда. Машина с такой пусковой установкой, разработанной PHИИ под руководством Ю.А. Победоносцева и В.И. Александрова, проходила испытания в апреле—мае 1935 года. Всего было сделано 8 выстрелов различными снарядами. При этом отмечалось, что стрельба реактивными снарядами с танка не наносит ему механических повреждений и безопасна для экипажа. Однако, несмотря на положительные результаты испытаний, дальнейшие работы не производились. В ряде отечественных изданий упоминается танк артиллерийской поддержки БТ-5А.  Однако ни документы завода, ни документы УММ РККА не содержат никакой информации о постройке боевой машины с таким обозначением. Существовал проект «БТ-76-М5»(о котором уже упоминалось выше) на базе БТ-3 (опять-таки проектного), так и не воплощенный в металле. 26 марта 1933 года помощник начальника УММ РККА Г. Бокис направил в КБ Харьковского паровозостроительного завода такое письмо:«ГХПЗ согласно договора от 28.01. с.г. должен перейти в 4 квартале на серийное производство БТ с 76-мм пушкой. По сообщению нашего военпреда завод до сих пор не приступил к разработке общего проекта, несмотря на то, что до выпуска в серию осталось 5 месяцев. Примите необходимые меры к ускорению работ». 5 ноября 1933 года уже начальник УММ РККА И. Халепский сообщал директору ХПЗ: «По договору на серийную продукцию ГХПЗ принял на себя обязательства разработать и изготовить в 1933 году установку 76-мм пушки на БТ. Однако до настоящего времени эта работа идет недопустимо медленными темпами. Что ставит под угрозу срыва внедрение установки 76-мм пушки на БТ в 1934 году. Для ускорения выпуска образца установки 76-мм пушки на БТ, УММ согласно на изготовление первых двух образцов с корпусами из сырой брони». Машина с 76-мм пушкой была изготовлена в 1934 году, но это был уже совсем другой танк. ОПИСАНИЕ КОНСТРУКЦИИ Танк БТ-5 создан на базе танка БТ-2 и фактически является его дальнейшей модернизацией. Основное отличие БТ-5 — двухместная башня новой формы со спаренной установкой вооружения. Корпус танка подвергся незначительным изменениям. В ходовой части литые опорные катки были заменены штампованными (1935 г.), диаметр опорных катков увеличился до 830 мм. В отличие от БТ-2 гребневые траки гусеничной цепи цельноштампованные, а не сварные. БАШНЯ. На танках БТ-5 устанавливались два типа башен — сварная с большой нишей, разработки и производства Ижорского завода или клепаная с малой нишей разработки Мариупольского металлургического завода имени Ильича.  Последний, изготовив 230 таких башен, частично установленных на БТ-5 и частично на Т-26, перешел на выпуск ижорской конструкции. Корпус башни имел форму цилиндра с выступающей с боковой стороны овальной нишей (у клепаной башни ниша была прямоугольной).Цилиндрическая часть корпуса была склепана или сварена из двух листов — переднего и заднего. В переднем листе вырезано прямоугольное отверстие для спаренной установки пушки и пулемета. По бокам имелись две смотровые щели и два круглых отверстия для стрельбы из револьвера. Ниша сварной башни имела овальную форму и служила противовесом пушки и одновременно местом для укладки боеприпасов или размещения радиостанции. В заднем листе ниши имелось отверстие для доступа внутрь, закрываемое дверцей на петлях, запирающейся снаружи. В нишах клепаных башен задняя стенка была глухая, без дверцы. Крыша башни сделана из двух листов. Один — над цилиндрической частью, другой — над нишей. В крыше башни имелись: люк для входа и выхода экипажа, закрывающийся двумя дверцами на петлях и запирающийся изнутри танка; отверстие для вентиляции, расположенное на продольной оси башни над казенной частью пушки; отверстие для перископического прицела — слева; отверстие для флажковой сигнализации — справа; два отверстия для прохода тяг, поддерживающих кронштейн подъемного механизма пушки. Масса оборудованной сварной башни без вооружения и боеприпасов — 675 кг, с вооружением и боеприпасами — 1100 кг. Поворот башни осуществлялся вручную. ВООРУЖЕНИЕ. 45-мм полуавтоматическая танковая пушка 20К обр. 1932 г. и спаренный с нею пулемет ДТ установлены в общей маске, которая вращается на горизонтальных цапфах в бронзовых втулках рамки башни, с углами возвышения от -8 градусов до +25 градусов. Тело орудия крепится к маске с помощью бронзовой муфты и опирается захватами на полозья люльки. Пушка имела полуавтоматический затвор механического типа с электромагнитным и ручным спусками, корытообразную люльку, гидравлический тормоз отката, пружинный накатник и секторный подъемный механизм.  Стрельба из пушки и пулемета производилась ножными спусками, педали которых расположены на подножке под правой ногой наводчика.На танках последних выпусков устанавливалась 45-мм пушка обр. 1934 года. На этой пушке полуавтоматика механического типа была заменена полуавтоматикой инерционного типа. Последняя работала полностью только при стрельбе бронебойными снарядами; при стрельбе осколочными — как четверть автоматики, то есть открывание затвора и экстрактирование гильз производились вручную, и при вкладывании очередного патрона в камору затвор закрывался автоматически. Это объясняется различными начальными скоростями бронебойного и осколочного снарядов. Кроме того, пушка обр. 1934 года отличалась от предыдущей конструкцией противооткатного устройства и подъемного механизма, был усилен клин затвора, проволоку ножного спуска заменили тросом, усилили крепление люльки с маской, внесли еще ряд небольших усовершенствований. Прицельные приспособления спаренной установки состояли из двух оптических прицелов, танкового телескопического прицела ТОП, обр. 1930 года и танкового перископического панорамного прицела ПТ-1 обр. 1932 года. Кроме того, пулемет имел свой открытый прицел и мог стрелять независимо от орудия. При независимой стрельбе из пулемета сектор обстрела по вертикали составлял +4,5 градуса. Масса магазина с патронами — 3,14 кг. Общая масса качающейся части спаренной установки — 220—250 кг. Наблюдение за полем боя производилось через прицелы и два смотровых прибора с пуленепробиваемыми стеклами «триплекс», расположенными на внутренних боковых стенках башни. Боекомплект состоял из 115 пушечных выстрелов (у танков с рацией — 75 выстрелов) и 2709 патронов (43 магазина). На полу боевого отделения горизонтально на деревянных подкладках укладывались 29 снарядов, на правой и левой стенках в вертикальных обоймах в два ряда — 32 снаряда (по 16 на каждой). На стенках башни по одну и другую стороны от ниши вертикально размещалось по 7 снарядов (всего 14).  Укладка снарядов в нише башни разделялась на две части — правую и левую. В каждой части по 20 снарядов (5 рядов по 4 снаряда), а всего 40. На танках с рацией боеукладки в нише башни не было. У танков с клепаной башней боекомплект составлял 100 артвыстрелов, из которых 25 находились в нише башни. Пулеметные магазины (диски) располагались в гнездах на правой и левой стенках боевого отделения над снарядной укладкой, на каждой стороне — по 19 дисков, всего 38. Кроме того, 6 дисков было уложено на стенке башни.БОЕВОЕ ПРИМЕНЕНИЕ Эксплуатация в войсках выявила множество недостатков как в БТ-2, так и в БТ-5. Капризные и ненадежные двигатели часто выходили из строя, разрушались траки гусениц, изготовленные из некачественной стали. Не менее остро встала и проблема запасных частей. Так, в первой половине 1933 года промышленность изготовила лишь 80(!) запасных траков. А отсутствие достаточного количества запасных деталей для двигателей стало причиной специального приказа начальника УММ РККА Н.А.Халепского: «В целях сбережения моторных ресурсов танков БТ 50% машин в войсках держать в неприкосновенном запасе, 25% эксплуатировать наполовину их возможностей и 25% — эксплуатировать полностью». Оставляла желать лучшего и обитаемость боевых машин, в которых было чудовищно жарко летом и очень холодно зимой.  Множество поломок было связано с крайне низким уровнем технической подготовки личного состава. Практически танки БТ-2 и чуть в меньшей степени БТ-5 нельзя рассматривать как полноценные боевые машины, а скорее как учебные. Поэтому в повседневной эксплуатации на них старались «довести до ума» серийные узлы и агрегаты, отработать конструктивные решения для перспективных боевых машин и, конечно же, подготовить танковые экипажи. Широко практиковались разного рода пробеги для выявления эксплуатационных технических характеристик. В этом отношении показателен пробег танков на колесах по маршруту Харьков—Москва в период с 27 по 29 октября 1933 года. Технической подготовкой машин занимался завод-изготовитель — ХПЗ. Для участия в этом мероприятии выделили пять танков БТ-5, причем все они уже прошли заводские сдаточные испытания пробегом на колесах.На машинах установили положенное им вооружение, запчасти, инструмент и принадлежности, боевая масса в результате составила 11т. Как следует из путевого отчета: «Личный состав, на предмет руководства пробегом, а также обслуживания машин в пути состоял из: командора пробега (он же водитель головной машины) — директора завода тов.Владимирова; его помощника по технической части — начальника ОТК завода инженера тов.Махонина; помощника по режиму движения колонны — военпреда УММ РККА тов.Бакуревича (он же водитель последней машины колонны)». Всего в пути было 29 человек, 5 танков, две легковые и две грузовые машины с ремонтной бригадой, запчастями, горюче-смазочными материалами и т.д. Расстояние от завода до Красной площади в Москве — 795 км — было пройдено со средней скоростью чистого движения 36 км/ч. Средняя скорость за все время движения составила 13,9 км/ч. В пути колонна находилась 57 ч 30 мин, из них в движении — 22 ч 53 мин. Результаты пробега были признаны вполне удовлетворительными — все пять танков дошли до Москвы.  Основная масса поломок в пути пришлась на силовую установку и ходовую часть, в частности, при движении по булыжному шоссе стремительно разрушались резиновые бандажи опорных катков, изготовленные из синтетического каучука. Вместе с тем возможность совершения танками БТ больших по протяженности маршей на колесах была подтверждена.Несмотря на все недостатки и сложность эксплуатации (скажем, по сравнению с Т-26), «бэтэшки» полюбились танкистам за свои превосходные динамические качества, которые они использовали в полной мере. Так, к 1935 году на учениях экипажи БТ уже совершали массовые прыжки на своих машинах через различные препятствия на 15—20 метров, а отдельные машины «ухитрялись» скакнуть аж на 40(!). Немудрено, что иностранные военные атташе были буквально потрясены действиями танков БТ во время Киевских маневров 1935 года. Боевое крещение танки БТ получили в Испании. 24 июля 1937 года из Севастополя вышел испанский пароход «Каbо San-Augustin» с 50 танками БТ-5 и советскими танкистами-добровольцами. Танки поступили с завода №48, где прошли капитальный ремонт, а танкисты прибыли в основном из частей 5-го механизированного корпуса имени К.Б.Калиновского. После разгрузки в Картахене из прибывших танков был сформирован отдельный Интернациональный танковый полк Республиканской армии. Его командиром стал С.И.Кондратьев. В первый крупный бой полк вступил под Сарагосой 13 октября 1937 года. Танкисты совместно с 15-й интернациональной бригадой атаковали сильно укрепленный поселок Фуэнтес де Эбро. В ходе упорного двухчасового боя республиканцы потеряли 16 танков. Другой важной операцией с участием БТ-5 стал штурм города-крепости Теруэль в декабре 1937-го — феврале 1938 года.  За время затянувшегося штурма из строя танкового полка выбыли еще 15 боевых машин. В марте 1938-го после отзыва советских добровольцев и военных советников полк был расформирован, а оставшиеся в строю БТ-5 вошли в состав Бронетанковой бригады Республиканской армии. Небольшое количество трофейных машин использовалось войсками генерала Франко.Вопреки отдельным сообщениям отечественной и зарубежной печати ни БТ-2, ни БТ-5 в ходе вооруженного конфликта у оз. Хасан летом 1938 года в боях не участвовали. А вот годом позже они пошли в сражение уже в монгольских степях. В мае 1939 года части 23-й японской пехотной дивизии (позже с частями усиления развернутой в 6-ю армию), сбив монгольские пограничные заставы, начали продвижение в глубь территории Монгольской Народной Республики (МНР) в направлении реки Халхин-Гол. По договору от 12 марта 1936 года Советский Союз обязался защищать территорию МНР от всякой внешней агрессии так, как защищал бы свою собственную территорию. С этой целью в Монголии дислоцировались войска 57-го особого корпуса Красной Армии, однако в районе вспыхнувших боевых действий их было крайне мало. Достаточно сказать, что по восточному берегу Халхин-Гола занимали оборону полк монгольской кавалерии, один батальон советского стрелкового полка, спешно переброшенный сюда на автомашинах, несколько артиллерийских батарей и снятая со строительных работ рота саперов. Больше ничем в этом районе советско-монгольское командование не располагало. Так началась первая фаза боевых действий, которые по географическим названиям в этих местах — сопки Номонхан-Бурд-Обо, озера Буир-Нур и реки Халхин-Гол — фигурируют в японской и западной печати как номонханские события, а в нашей — как вооруженный конфликт у озера Буир-Нур и реки Халхин-Гол. Вскоре 57-й корпус развернули в 1-ю армейскую группу, командиром которой был назначен комкор Г.К.Жуков. В составе 1-й армейской группы имелись две танковые бригады: 11-я и 6-я. Первая была на две трети укомплектована танками БТ-5, и на ее долю выпало участие в наиболее драматических событиях этого конфликта. Вот как они описаны в «Отчете об использовании бронетанковых войск на р.Халхин-Гол»: «К 3.07. японцы, потеснив 6 кд МНРА, одним пехотным полком переправились через Халхин-Гол на нашем левом фланге, овладели районом горы Баин-Цаган.  Вторым пехотным полком японцы сутра 3.07 начали переправу через Халхин-Гол в этом же районе. Японцы стремились движением на юг вдоль Халхин-Гола отрезать от центральной переправы и уничтожить наши части, находящиеся на восточном берегу.11-я тбр (командир — комбриг М.П.Яковлев, погиб в ходе боевых действий, и бригаде было присвоено его имя. — (Прим. авт.), только что подошедшая из глубокого тыла в район боевых действий, была брошена с хода в бой против переправившихся на западный берег японцев. Японцы знали о приближении бригады и подготовились к встрече ее в районе г.Баин-Цаган. Бригада атаковала двумя группами: с юга на север вдоль Халхин-Гола одним батальоном и с запада на восток — двумя батальонами. В результате атаки большой группы танков (132 единицы) обороняющийся противник был сильно потрясен, вынужден отказаться от своего плана действий и начал отводить свои части на восточный берег Халхин-Гола. В результате этой атаки, не поддерживавшейся артогнем и без взаимодействия с пехотой, бригада потеряла 36 танков подбитыми и 46 сгоревшими. Этот опыт говорит, что такая атака допустима как крайний случай, вызванный оперативными соображениями». И это действительно было так. Переправа японцев и захват ими г.Баин-Цаган явились неожиданностью для советского командования. Времени для подтягивания стрелковых частей и артиллерии не было — японцам нельзя было дать закрепиться на западном («нашем») берегу Халхин-Гола. В этих условиях удар 11-й тбр был единственным выходом из положения, единственным способом сковать японцев боем. Наши танки, ведя шквальный огонь из пушек и пулеметов, в буквальном смысле «проутюжили» японскую оборону. Сильным оказался и психологический эффект от такой массированной танковой атаки. Вот что записал об этих событиях японский солдат Накамура в своем дневнике 3 июля: «Несколько десятков танков напали внезапно на наши части. У нас произошло страшное замешательство, лошади заржали и разбежались, таща за собой передки орудий; автомашины помчались во все стороны. Весь личный состав упал духом». В ходе августовской операции 11-я тбр использовалась для непосредственной поддержки пехоты. Батальоны бригады были приданы стрелковым частям с распределением поротно. Взаимодействуя с пехотой, танки несли меньшие потери, так как первая ружейным и пулеметным огнем уничтожала расчеты противотанковых орудий противника, «бутылочников» и гранатометчиков.  С 20 по 31 августа ежедневно, иногда по нескольку раз в день танковые батальоны участвовали в атаках. В среднем за эту операцию каждый танк побывал в атаках от 6 до 10 раз, причем из 185 танков, имевшихся в бригаде, было сожжено 22 и подбито 102. Из числа последних в период операции восстановлено 37 машин, а остальные — после ее окончания.Всего же за время боев с японцами 11-я тбр безвозвратно потеряла 84 танка БТ-5. Из подбитых «пятерок» 82 машины требовали текущего ремонта, 14 — среднего и 12 — капитального. Основные потери наши танки (само собой разумеется, не только БТ-5) понесли от 70-мм японских батальонных гаубиц обр. 1932 г. и 37-мм противотанковых пушек. На близких дистанциях бронебойные снаряды последних насквозь прошивали танки, а на средних — легко пробивали их бортовую броню. Минирование японцами проводилось редко, но случались потери и от него. Например, 4-й тб 11-й тбр нарвался на минное поле — у двух БТ-5 были разрушены бандажи колес и порваны гусеницы. Бронебойными же винтовочными пулями и пулями из японских крупнокалиберных пулеметов броня наших танков не пробивалась даже с коротких дистанций. По завершении боевых действий 11-я ордена Ленина танковая бригада имени М.П.Яковлева (3 тб на БТ-5, 1 тб на БТ-7) совершила 630-километровый марш на колесах к месту постоянной дислокации.  Марш был совершен за четыре суточных перехода (с 12 по 15 октября 1939 года). При этом средний запас хода на одной заправке топлива составил у БТ-5 — 130 км, а у БТ-7 — 315 км. Сказывалась большая емкость топливных баков последнего.В заключение можно привести выдержку из «Акта о боевых действиях в период 11—24.7.39 г. частей 1-й армейской группы», касающуюся 11-й тбр.: «До начала боев была подготовлена вполне удовлетворительно. Получив весьма ответственную задачу 3.7.39 г., справилась с честью, хотя и понесла большие потери. В результате боев получила большой опыт. Является сколоченной боевой единицей. Требуется укомплектовать личным составом и пополнить материальной частью, заменив БТ-5 на БТ-7». Еще не успели остыть танковые моторы на Дальнем Востоке, когда на Западе бронетанковые части Красной Армии перешли польскую границу. 17 сентября 1939 года начался «освободительный поход» в Западную Белоруссию и Западную Украину: БТ-2 и БТ-5 на этом театре боевых действий применялись ограниченно, поскольку танковые бригады БТ, как отдельные, так и корпусного подчинения, были укомплектованы более современными машинами БТ-7. БТ старых типов имелись в танковых полках кавалерийских дивизий. Документы сохранили информацию о действиях некоторых из них: — 44-й тп (3-я кд) — был укомплектован на 81 процент штатной численности; вооружение — 34 танка БТ-2. Боевых потерь не имел. Полком взяты в плен 1 генерал, 670 офицеров, 2866 солдат. Трофеи — 2 танка. Командовал полком полковник Старков; — 32-й тп (5-я кд) — имел на вооружении 35 танков БТ-2 и БТ-5. Действовал на направлении Тарнополь—Злочев—Львов. В 18.00 22 сентября вошел во Львов вслед за батальоном Т-28. Боевых потерь не имел. Командовал полком капитан Срепул; — 39-й тп (16-я кд) — на вооружении 37 БТ-5 и 13 бронеавтомобилей БА-10. В боях участия практически не принимал; — 42-й тп (4-й кк) — имел на вооружении 41 танк БТ-2 и 12 бронеавтомобилей. Потери в ходе боев: 3 танка и один бронеавтомобиль. История распорядилась так, что 1939 год стал для СССР годом беспрерывных вооруженных конфликтов. Едва закончились боевые действия в Польше, как 30 ноября 1939 года началась война с Финляндией, или, как ее часто называют, «зимняя война».  Танковые части Красной Армии были задействованы в ней весьма активно. Характерным было использование значительного количества танков, устаревших к тому времени типов, в том числе БТ-2 и БТ-5. В отличие от польского похода, в котором принимали участие исключительно кадровые части и соединения автобронетанковых войск Красной Армии, в «зимней войне» к боевым действиям привлекались части, развернутые в тыловых военных округах и укомплектованные машинами из учебно-боевого парка. Объяснить это довольно трудно, так как недостатка в бронетанковой технике Красная Армия не испытывала. Во всяком случае, соотношение сил в танках между финской и советской сторонами к началу боевых действий составляло 1:80 и в последующем не уменьшалось.Нет ни возможности, ни смысла описать боевые действия всех частей и соединений, имевших на вооружении танки БТ-2 и БТ-5, тем более что в некоторых из них имелось по 2—3 машины этого типа. Здесь заслуживает упоминания 1-я легкотанковая бригада (командир — комбриг Иванов). Во-первых, интересен ее состав на 30.11.1939 года: БТ-2 — 82 шт., БТ-5 - 83, БТ-7А - 6, Т-26 - 7, БА-10—18, БА-20 — 5, во-вторых, бригада эта была кадровая, к началу боевых действий полностью укомплектованная личным составом, вполне подготовленная для ведения боя в любых условиях. Особенно хорошо были обучены механики-водители. Однако к началу боевых действий ходовые части и силовые установки большинства танков оказались сильно изношены, поскольку в течение сентября — октября бригада совершала значительные по протяженности марши к границам Эстонии и Латвии, а затем и Финляндии, пройдя в общей сложности около 800 км. В первые дни боев, действуя в составе 10-го тк, оторвавшись от пехоты, 1-я лтбр овладела населенными пунктами Суникола, Раута, мызой Пяти-Ярви. Затем в течение января 1940 года занималась боевой подготовкой и ремонтом матчасти. Тогда же для восполнения потерь было получено 112 БТ-7, 22 БТ-5, 16 БТ-2, 5 ОТ-133, 1 Т-26, 6 БА-10. В начале следующего месяца бригаду придали 10-му ск(стрелковому корпусу), и к 5 февраля она сосредоточилась в районе Мелола и получила задачу овладеть высотами «Груша» и «38,2».  В течение 5—8 февраля велась усиленная разведка, обучение приданной пехоты транспортировке в бронесанях и проделывание проходов.Выполнение поставленных задач возлагалось на две танковые роты: первая (10 БТ и 3 БХМ) атаковала высоту «Груша», а вторая — (11 БТ и 2 БХМ) высоту «38,2». 9 февраля в 12.30 артиллерия перенесла огонь в глубину обороны противника, и танки выступили с исходных позиций по заданному курсу. К 14.00 атакой с левого фланга «Груша» была взята, и высаженная пехота закрепилась на ее склонах. Ближайшая задача 1-й роты оказалась выполнена. В это время 2-я рота, выйдя за надолбы, потеряла 4 танка от огня противотанковых орудий (ПТО) и прекратила движение, так как ПТО были не подавлены, а пехота поддержки не шла в атаку. Поэтому 1-ю роту двинули вперед, чтобы выйти в тыл противнику на высоте «38,2». Одновременно в бой ввели бронероту, которая поддерживала танки огнем с места. К 15.30 1-я рота, потеряв 5 танков, прекратила движение и вела огонь с места, а вторая рота, потеряв еще 4 машины, стала отходить. К этому времени стало ясно, что огневые точки финнов на высоте «38,2» не подавлены, а местность на подступах к высоте имеет сплошные завалы, эскарпы, траншеи и громадное количество воронок от бомб и тяжелых снарядов. Поэтому штурм высоты был возможен только пехотой при поддержке танков, ведущих огонь с места, что и было сделано 14—15 февраля. До этого 1-я тбр эвакуировала подбитые танки и поддерживала пехоту, закрепившуюся на высоте «Груша». В ходе боев по прорыву «линии Маннергейма» весьма своеобразно сложились взимоотношения между танкистами и пехотой, призванной сопровождать танки. Вот что говорится по этому поводу в отчете о боевых действиях 1-й лтбр: «С утра 12 марта 1 тбр была придана 91 сд с задачей овладеть Костела и Авунен. Весь день части бригады мужественно сражались за выполнение боевого приказа и, жертвуя собой, стремились проложить путь не продвигавшейся вперед пехоте. 1 тб, преодолевая надолбы и минные поля, будучи скованы узкой дорогой, забитой подорванными танками, к 16.00 достиг развилки дорог севернее Тяммисуо, встретив минное поле, на котором подорвались головные танки. Карьер справа от дороги глубиной до 6 м и завалы слева не дали возможности обойти минное поле, и батальон под сильным огнем противника, не поддержанный находившейся сзади пехотой, приступил к разминированию участка. 4 тб с ротой 19 тб и группой артиллерийских танков атаковал по бездорожью в направлении ст. Тяммисуо и к 20.30 с боем ворвался 10 танками в Тяммисуо. 8 из них подорвались на минах, а два были подбиты ПТО (один сгорел) в узком дефиле, преградив путь батальону. Батальон приостановил движение и приступил к разведке путей, имея задачу овладеть Костеле. Пехота в это время не только не продвигалась вперед за танками, но и даже не вела огня. Посаженные же на танки пехотинцы разбежались при первом обстреле противника. Поэтому начальник штаба 91 сд по просьбе танкистов удерживал около танков небольшую группу бойцов, щедро «награждая» орденами тех солдат, которые на ночь останутся на занимаемом танками рубеже. За все время боев наиболее слабым местом 1-й лтбр было полное отсутствие эвакуационных средств. Только в конце февраля 1940 года было получено: 1 трактор «Коминтерн», 1 «Ворошиловец» и 2 ЧТЗ. Потери в людях с 30 ноября 1939 по 13 марта 1940 года составили: 177 убитых, 519 раненых, 67 без вести пропавших». Другая бригада — 34-я легкотанковая — начала свое формирование на базе 4-го запасного полка Московского военного округа в г.Наро-Фоминске. К 21 сентября 1939-го года закончилось развертывание бригады до штатов военного времени, она имела в своем составе: 76-й, 83-й, 86-й, 82-й тб, 224-й орб, 179-й мсб и другие подразделения боевого обеспечения. Командиром бригады был назначен комбриг С.И.Кондратьев (именно он командовал в Испании Интернациональным танковым полком). В начале октября 1939 года бригада была выдвинута на латвийскую границу, а в начале декабря переброшена в Петрозаводск. 86-й тб выделили из состава бригады и подчинили 14-й армии, действовавшей за Полярным кругом. На 4 декабря 1939 года бригада насчитывала 28 БТ-7, 143 БТ-5, 3 ОТ-26, 25 БА-20, 13 тракторов, 41 ремонтную летучку типа «А» и 7 типа «Б», 73 автоцистерны и 317 автомашин. Состояние матчасти было удовлетворительным, личный состав подготовлен хорошо, хотя и совершенно не готов к действиям в условиях Финляндии. В целом же ничего не предвещало последующего трагического развития событий. 13 декабря 1939 года бригаду придали 18-й сд с задачей ударом на Сортавалу выйти в тыл финским войскам на Карельском перешейке. Уже к исходу дня 76-й тб и 179-й мсб отбросили финнов к северной окраине Сюскуярви, за которую последующие два дня шел бой, увы, безрезультатный — взять ее так и не смогли.  82-й тб в это время вел бой в районе Уома, а 83-й тб патрулировал дороги на участке Лавоярви—Лемети. 20—23 декабря 1939 года контратакуемая финнами 18-я сд перешла к обороне. К 31 декабря финны перерезали дорогу Уома—Кяснясоляя и прервали связь 34-й лтбр с тылами и 82-м тб. 1—2 января стало ясно, что бригада отрезана от частей 56-го ск. Была организована круговая оборона штаба в Южном Лемети, для чего сформировали сводный стрелковый батальон из саперов, связистов и тыловых подразделений управления бригады — всего 450 человек. Связь с другими частями бригады поддерживалась по радио. Попытка двух рот 179-го мсб пробиться в Южное Лемети, сопровождая колонну в 168 машин с горючим, продовольствием и боеприпасами, не увенчалась успехом. 3 января финны неоднократно атаковали наши окруженные части, но все атаки были отбиты. На следующий день противник перерезал дорогу, ведущую на Северное Лемети, и 34-я лтбр оказалась расчлененной на три части, при этом связь между ними оказалась нарушенной. 5—14 января финны продолжали атаки, и положение наших частей с каждым днем ухудшалось. Командир 76-го тб капитан Рязанов неоднократно радировал комбригу: «Помогайте, несу большие потери!» Ответ был: «Держитесь сами, помощи не будет». Тогда Рязанов собрал комсостав батальона для постановки задачи на выход из окружения. Но уполномоченный особого отдела, находившийся в батальоне, обвинив комбата в трусости, запретил выход из окружения. На это Рязанов сказал: «Я командир батальона, и мои распоряжения выполнять!» После этого уполномоченный расстрелял командира батальона. В результате к 4 февраля от 76-го тб осталось лишь 19 человек, которые сумели пробиться в Южное Лемети к штабу бригады. В январе 1940 года бригада еще имела возможность выйти из окружения, бросив только колесные машины. В конце месяца штаб запросил командование 56-го ск и 8-й армии относительно выхода. В бригаде стали готовить сани и лыжи, еще было немного горючего в танках, продовольствие и боеприпасы. Но командующий 8-й армией Г.М.Штерн прислал радиограмму: «Держитесь, помощь идет!» В результате еще почти месяц части 34-й лтбр провели в кольце без всякой поддержки извне. От недоедания у многих началась «куриная слепота», поэтому по ночам финны свободно подходили к нашим окопам и забрасывали их гранатами. Особенно активно противник действовал в период с 21 по 28 февраля.28 февраля 1940 года в 21.00 части 34-й лтбр начали выход из окружения, двигаясь тремя группами. При выходе из окружения застрелились командир бригады комбриг Кондратьев, военком полковой комиссар Гапанюк, начальник политотдела полковой комиссар Теплухин, начальник особого отдела Доронкин. Видимо, комсостав понимал, что все равно их расстреляют, обвинив в предательстве и трусости. Но на самом деле преступным являлось использование 34-й лтбр для самостоятельных действий в тылу противника, так как в условиях данного театра военных действий (ТВД) нецелесообразно было применять танки целыми частями и подразделениями — бригадой и даже батальоном. Бригада была сильно раздроблена и разбросана по большой территории. Штабы 56-го ск и 8-й армии не имели никаких сведений о противнике, поэтому при постановке задачи бригаде не сообщили никакой информации о расположении финских войск. Разгрому бригады способствовало и отсутствие своевременной помощи окруженным частям боеприпасами, горючим и особенно продовольствием. Кроме того, не был своевременно отдан приказ на планомерный отход, а затем и выход из кольца, и в конце концов выход был вообще запрещен и 34-ю лтбр фактически бросили на произвол судьбы. Бригада понесла огромные потери в живой силе: из 3787 человек, находившихся в строю, на 4 декабря 1939 года было убито 902, ранено 414, обморожено и заболело 94, пропало без вести 291; всего — 1701 человек, почти 50%. Погибло 27 старших командиров. По потерям материальной части адъютант начальника ГАБТУ комкора Д.Г.Павлова докладывал 23 марта 1940 года с места гибели 34-й лтбр: «Танки бригады находятся: С.Лемети — 25, Ю.Лемети — 33, Уомос — 9, Митро — 20, дорога Лавоярви—Уомос — 19, полустанок Конпиная — 2, дорога С.Лемети—Ю.Лемети — 9. Итого — 117. Бригада имеет: на ходу — 37, при штабе 8-й армии — 3, СПАМ — 8. Итого — 48. Не найдено 11 штук, приняты меры к розыску. Все танки приведены противником в негодность, снято вооружение, инструмент, рации, боекомплект, и все увезено. Со всех танков автогеном срезаны и увезены башни с подбашенными коробками». Вот так трагически завершился короткий боевой путь 34-й легкотанковой бригады в «зимней войне». А что же стало с 86-м тб этой бригады? Его действия представляют интерес, поскольку происходили в Заполярье, на очень специфическом для танков ТВД. В 6-м тб имелось 53 танка БТ-5, совершенно не подготовленных для действий в условиях Крайнего Севера. Их гусеницы не имели шпор, и машины с трудом преодолевали подъемы и спуски, покрытые ледяной коркой, и часто скатывались в кювет.  Батальон сосредоточился в Петсамо, где силами личного состава были изготовлены болтовые шипы для БТ-5, обеспечивавшие достаточное сцепление гусениц с грунтом. К 14 декабря при наступлении 52-й сд на Соломи-Ярви батальон совершил марш по труднопроходимому для БТ маршруту. Только 5 танков в двухнедельный срок прошли маршрут и прибыли в Соломи-Ярви, а остальные, израсходовав горючее, вернулись назад, буксируемые тракторами. Потерь батальон не имел, кроме одного БТ-5, сгоревшего в результате пожара.В течение всех военных событий 1939—1940 годов число БТ-2 и БТ-5 в автобронетанковых войсках Красной Армии несколько уменьшилось, значительная часть из них требовала ремонта. 27 июня 1940 года ГАБТУ предложило Главному военному совету в течение 1941—1942 годов установить на танки БТ-5 дизельные двигатели В-2, чтобы таким образом сохранить в строю, а танк БТ-2 снять с вооружения РККА и использовать в учебном парке до полного износа. По-видимому, осуществлению как первого, так и второго проекта помешало гигантское по размаху развертывание механизированных корпусов в 1940—1941 годах, а затем и начавшаяся Великая Отечественная война. Указать наличие танков обеих марок в Красной Армии на 22 июня 1941 года не представляется возможным, но эти данные на 1 января 1941 года есть, и можно предположить, что за полгода они изменились незначительно. Началась война, и вновь эти, отчасти устаревшие, а главным образом предельно изношенные боевые машины пошли в бой. Число их в танковых и моторизованных дивизиях, сосредоточенных в приграничных округах, колебалось от нескольких штук до полутора сотен. Так, в 24-й танковой дивизии 10-го мк имелось 139 БТ-2 и 88 БТ-5, в 1-й Краснознаменной танковой дивизии 1-го мк — 89 БТ-5, а во всем 11-м мк — всего 44 БТ-5. Но даже эти «ветераны» при правильном их использовании могли нанести серьезный урон противнику. Подтверждение тому — оценка командира 20-й танковой дивизии 9-го мехкорпуса М.Е.Катукова (впоследствии командующий 1-й гвардейской танковой армией). На 22 июня танковый парк его дивизии состоял «из 33 учебных подержанных и побитых БТ-2 и БТ-5». Первый бой произошел 24 июня у местечка Клевань на Украине. Дивизия получила приказ атаковать 13-ю моторизованную дивизию противника, мы потеряли все 33 наши учебные «бэтушки». Наши БТ не представляли собой грозной силы, к тому же использовали мы их неправильно. С такими быстроходными, но слабобронированными и легковооруженными машинами нельзя было вступать в открытый бой. Но горький урок не прошел даром, и не только потому, что за каждый наш танк немцам пришлось заплатить несколькими своими, — опыт боев на Украине и, в частности, именно этот бой под Клеванью впервые заставил меня задуматься над вопросом широкого использования тактики танковых засад. Эта тактика впоследствии в боях под Орлом помогла нам с малыми силами нанести серьезный урон 24-му корпусу 2-й танковой группы Гудериана». Наглядным примером достаточно высокой боевой эффективности танков БТ-5 могут служить результаты боевой деятельности 16-го танкового полка 109-й мотострелковой дивизии 5-го мк. В начале июля 1941 года 5-й и 7-й мк Западного фронта нанесли контрудар по немецким войскам в районе Сенно-Лепель. На начало контрудара в 16-м танковом полку имелось 100 БТ-5 и 13 БТ-7. Вчитаемся в скупые строки журнала боевых действий. «6.07.41 г. Дивизия перешла в наступление во втором эшелоне корпуса. В 18 ч. 35 мин. 7.07. отряд 109-й мед выделил танковый взвод в район Топочаны для связи с 1-й мед. Взвод под командованием лейтенанта Кравченко в районе Романова был атакован 20 танками противника. Один танк сгорел с экипажем, два танка подбито. Уничтожено 3 танка противника. 8.7. у ст. Бурбин была замечена группа в 50 танков с мотопехотой противника. 5 танков 4-го батальона открыли огонь по колонне, подбили 3 танка, потеряв 2 своих. 14.7. В районе Лугес части полка перешли в атаку, захватили переправу и вывели из окружения 229-ю и 233-ю сд. Было уничтожено 4 средних танка, подбито 4 БТ-5. За период с 2.07. по 19.07.41 г. отряд 109-й мсд прошел 500 км. Состояние матчасти было неудовлетворительным, боевые машины имели крайне низкий запас хода — 20—25 моточасов. Запчастей не было и нет. Крайне низкое техническое состояние 16 тп характеризуется следующими показателями: из 113 танков боевые потери — 12, остальные вышли из строя по техническим причинам. Уничтожено: 22 танка, 2 ба, 3 орудия. Захвачено: 2 75-мм орудия, 1 танк». Тут, как говорится, не убавить, не прибавить — за 22 вражеских танка 16-й танковый полк «заплатил» только 12 своими, подбитыми в бою. Можно только предполагать, какой урон противнику могли нанести наши танкисты, воюй они на технически исправных машинах! Несколько БТ-5 приняли участие в обороне Одессы, при этом их защита была усилена путем наварки дополнительных листов брони. Так же поступили и в осажденном Ленинграде.  Легкие танки при этом становились не такими уж легкими. Возрастала нагрузка на двигатели и ходовую часть, но бронестойкость возрастала почти в двое. В 1942 году на ленинградском танкоремонтном заводе №27 при ремонте танков БТ (в том числе и нескольких БТ-5) на них вместо отсутствовавших штатных устанавливались дизельные двигатели В-2.По мере продвижения немецких войск в глубь советской территории в бой вступали танковые части, сформированные в тыловых военных округах с привлечением боевой техники учебных подразделений, военных училищ и т.д. Эти части довольно активно использовались в боевых действиях осенью — зимой 1941 года, в частности, в битве за Москву. Так, например, 9 октября командующий Западным фронтом генерал И.С.Конев получил из резерва Ставки две отдельные танковые бригады. Это были 18-я танковая бригада (командир — полковник А.С.Дружинин) и 19-я (командир — полковник С.А.Калихович). В 19-й тбр было 47 танков, из них 3 КВ, 12 Т-34, а остальные БТ-5 и БТ-7, 18-я тбр вступила в бой, имея 29 танков Т-34, 5 БТ-2, 24 БТ-5, 3 БТ-7, 1 Т-26 и 7 БА. Обе бригады получили задачу выдвинуться к г.Гжатску (ныне — Гагарин) и противодействовать дальнейшему продвижению 40-го моторизованного корпуса противника. Танковые бригады двинулись в заданном направлении: 18-я бригада следовала вдоль Минского шоссе, а севернее ее — 19-я. До Гжатска оставалось не более 10 км, когда разведка 18-й тбр донесла о появлении вражеской колонны танков с мотопехотой. Немецкие танки, не соблюдая мер предосторожности, с открытыми люками шли по дороге в сторону Можайска. Внезапная атака наших танков ошеломила гитлеровцев. Советские танкисты в упор расстреливали вражеские танки, огнем и тараном уничтожали автомашины, гусеницами давили мотопехоту. За походной заставой вступили в бой основные силы танкового полка и мотострелкового батальона. Вот что писал в своем донесении начальник политотдела бригады старший батальонный комиссар Б.И.Захаров: «9.10.1941 г. 18-я танковая бригада в составе танкового полка и мотострелкового батальона вступила во встречный бой с частями противника, усиленными танками и мотопехотой, состоящей из эсэсовцев (из моторизованной дивизии СС «Райх». — Прим.авт.). В этом бою танкисты и мотопехота бригады с артиллеристами 509-го артполка уничтожили до 400 вражеских солдат и офицеров, 10 танков, 4 противотанковых орудия, 2 минометные батареи, несколько бронемашин...Гусеницы наших танков, когда они вернулись из боя, были буквально забиты клочьями амуниции, остатками физически истребленных фашистских выродков...» В условиях нехватки бронетанковой техники зимой 1941/42 года в частях Красной Армии на счету был каждый танк. И в этом плане БТ ранних выпусков не были исключением. Так, например, в конце января 1942 года в боях в районе Сухиничи отличилась танковая бригада подполковника Токарева, в которой имелись: один танк Т-34, девять Т-60 и один БТ-5. При таком количестве боевых машин «пятерка» была явно не лишней. В 1942—1943 годах отдельные БТ-2 и БТ-5 еще можно было встретить в танковых частях на советско-германском фронте. В относительно больших количествах они сохранились на его стабильных участках, например, в Ленинграде или Карелии. Так, в конце января 1944 года в качестве пополнения в 49-й гв. тпп (на вооружении которого, кстати сказать, состояли британские «черчилли») 42-й армии Ленинградского фронта прибыло 20 танков БТ-5. В составе этого полка и некоторых других частей и подразделений БТ-5 и даже БТ-2 приняли участие в снятии блокады Ленинграда, а затем и в разгроме финских войск как на Карельском перешейке, так и севернее. На Лоухско-Кестеньском направлении сражался 91-й отдельный танковый полк (командир — майор А.А.Ялымов) Карельского фронта, сформированный 27 мая 1944 года. Материальная часть полка состояла из 14 БТ-7, 5 БТ-5 и 11 МЗс. Так что стареньким «бэтэшкам» довелось повоевать в одном строю и с английскими, и с американскими танками. Тут следует упомянуть, что летом 1941 года финны захватили четыре танка БТ-5, которые использовались ими вплоть до выхода Финляндии из войны в 1944 году. В последний же раз «пятерки» пошли в бой в 1945 году на Дальнем Востоке. В составе 6-й гвардейской танковой армии, наносившей удар по японским войскам с территории Монголии, имелся один отдельный танковый батальон БТ-5. До наших дней сохранились только два БТ-5: один в Музее бронетанкового вооружения и техники в Кубинке, другой поставлен в качестве памятника в Монголии на берегу реки Халхин-Гол.
Коломиец М.В. Легкие танки БТ. «Летающий танк» 1930-х - М.: Яуза, Стратегия КМ, ЭКСМО, 2007 | ||||
| Просмотров: 5026 | Теги: | Рейтинг: 5.0/1 | ||||
| Всего комментариев: 0 | |
